Завтракала я за длинным-предлинным столом в столовой, где кроме нас с отцом дозволялось вкушать изысканные блюда только учителю и гувернанткам. Но мистер Твиддик обычно был слишком занят тем, чтобы успеть перепробовать из каждой тарелки, а мисс Бирлинг и мисс Поппс – тем, чтобы в сотый раз повторять наставления о том, какой из десятков столовых приборов использовать при каждой перемене, поэтому никакой интересной беседы снова не получалось. Тем более сегодня даже отца не было – его зачем-то вызвал в столицу король. Эх, прекрасная и солнечная Фрагонара – скорей бы её увидеть! Папа обещал, что, когда мне исполнится тринадцать, отпустит учиться в Эбердин, королевскую школу для высшего дворянства. Стоит ли говорить, с каким нетерпением я ждала этого момента? Но как же невыносимо было ожидание!
- Мисс Бирлинг, мисс Поппс – могу я прогуляться до оранжереи, посмотреть, как там орхидеи?
Обе мисс – одна высокая и худая, как зонтик, другая невысокая и плотная, как сапог, но с одинаково постными физиономиями – переглянулись, будто колеблясь. Я знала, что они ужасно дорожили своим очень прибыльным местом, поэтому больше всего на свете боялись одного – как бы не сделать чего-то, что рассердит графа. И потому тщательно взвешивали каждое своё слово и поступок. А иногда до умопомрачения долго советовались друг с дружкой по самому незначительному поводу, словно пытались переложить одна на другую ответственность за принятие решения. Наконец, слово для спича взяла старшая гувернантка.
- Мисс Сильверстоун... Его сиятельство граф ведь обещали прибыть сегодня! Более приличественно вашему статусу было бы встретить его не за пустопорожним времяпрепровождением, а за подобающими юной девице…
- Поняла я, поняла… - сморщив нос, я торопливо поблагодарила за трапезу и выскочила из-за стола. На занятия – так на занятия.
- Мисс Сильверстоун, не бегайте по коридорам! – торопливо прокричала вслед мисс Поппс и я, вздыхая, притормозила шаг.
Занятия с небольшими перерывами продлились до самого вечера. Правописание, математика и география – в классной комнате с мистером Твиддиком. Затем игра на клавикордах и живопись – за них отвечала мисс Бирлинг. Уже под вечер на вахту заступала мисс Поппс и я, зевая и потирая усталые глаза, осваивала нелёгкое искусство вышивки гобеленов золотыми нитями.
Когда солнце уже тронуло небесный холст закатными красками, я, наконец, не выдержала, дождалась, пока мисс Поппс задремлет в кресле, и сбежала.
Решила, что буду караулить папу в кабинете – он вечно первым делом идёт туда, и там я быстрее его увижу.
Тихо, как мышка вошла в пахнущую книгами и можжевельником комнату – почему-то было ощущение, словно я преступница, хотя ничего плохого вроде бы не совершала.
Подошла к отцовскому столу и принялась от нечего делать разглядывать лежащие на нём письменные принадлежности из благородного голубого малахита. Взгляд притянуло тяжёлое пресс-папье – на каменном постаменте сидел здоровенный хрустальный лис, наше фамильное гербовое животное. Я погладила большие уши, провела пальцами по спине, которая удивительно точно передавала рельеф шерсти… Длинный хвост обёрнут вокруг лап…
- Папочка, я так по тебе скучаю! – вздохнула я.
В глубине прозрачной фигурки вспыхнули розовые искры.
- Эмбер?! – поражённый голос отца зазвучал прямо у меня в голове. Приглушённый, точно через слой ваты.
Я испугалась, дёрнула рукой и лис грохнулся прямо на паркетный пол из морёного дуба. Рассыпался мелкими осколками, которые брызнули во все стороны, а голубой каменный постамент треснул пополам и остался лежать у моих ног. Розовые искры взмыли в воздух и растаяли без следа.
В комнате я была одна.
Где-то в солнечном сплетении зародился жар, растёкся кусачим огнём по венам, обжёг кончики пальцев.
Что со мной происходит?
Ужас сковал по рукам и ногам. Я просто не могла двигаться. Не знаю, чего испугалась больше – того, что меня накажут, или плавящего зноя во всём теле и голосов в своей голове, которые затихли, стоило угаснуть последней искре над осколками хрустального лиса.
Такой меня и нашёл отец, перепуганной насмерть, когда спустя полчаса вошёл в свой кабинет, – широким шагом, гремя окованными железом сапогами и тяжело дыша.
Глава 3. Доверие
- Что случилось? – резкий голос бьёт по ушам. Сжимаюсь и готовлюсь оправдываться… но отец приближается ко мне, хрустя сапогами по осколкам, хватает и крепко обнимает.
- Ты цела? Не порезалась? Скажи уже хоть что-нибудь, Эмбер!