Получается, я теперь умею не только создавать связь между хрустальными предметами, но и настраивать ее тип – или видеть и слышать собеседника, или только слышать… Это следовало хорошенько осмыслить на досуге.
Но подслушивать же некрасиво! Неэтично...
Но очень хочется.
Но меня же не так воспитывали! И вообще, кто-нибудь может заметить – и прощай моя конспирация...
Но я лопну, если не узнаю, о чём они там говорят.
Я прекратила сопротивляться неизбежному и направила все усилия на то, чтобы отрегулировать звук на минимальную громкость и не обнаружить своего присутствия.
Середина разговора на повышенных тонах. Визгливый голос королевы:
- …с чего бы леди Дюпре лгать о таком? Она почтенная вдова, а покойный супруг оставил ей самые богатые золотые прииски Королевства! Ей нет нужды…
Снова знакомый насмешливый голос совсем рядом.
- Вы спрашиваете меня «почему», матушка? Да потому что все они мечтают выйти замуж за принцев! Это вдалбливается с детства, с каждой глупенькой сопливой сказкой. А нас, принцев, на всех не хватает. На нас ведут охоту, как на желанную добычу, не гнушаясь никакими способами – и упомянутая вами мадам, которую я имел несчастье знать, лучшее тому подтверждение.
А потом его голос стал тихим, как будто он говорил сам себе:
- Девушек, которые не хотят замуж за принцев, - одна на миллион. Если такая вдруг находится, ее нужно беречь, как редкую птицу исчезающего вида. И не трогать грязными руками.
Волна тепла пронеслась по коже, щекотными брызгами рассыпалась где-то у меня в груди.
Глупый принц. Если не хотел меня трогать после баронессы, мог бы умыться. Я бы подождала.
Где-то на отдалении раздались натужные женские рыдания. Баклажан, точно – ее плохая актерская работа.
Возмущённый возглас королевы:
- …но как ты можешь быть так жесток! Эта женщина носит твоего ребенка!
Я так крепко стиснула хрустальную ножку подсвечника, что она едва не треснула в моих ладонях. Хотела разжать пальцы, прекратить это безумие, перестать слушать то, что не было предназначено для моих ушей – но руки будто заледенели и прилипли, я не могла пошевелиться.
Пару секунд я была просто оглушена и не слышала ничего, кроме стука крови в ушах. Наконец, через полог глухоты прорвался очередной обрывок фразы. Сказанной тоном оскорблённой добродетели:
- …мой принц, не смотрите на меня так! Я хотела вам сказать вчера, но вы же сами меня покинули, когда…
- И поэтому вы побежали прятаться за юбку королевы? Чего вы хотели добиться этим гнусным шантажом – чтобы нас соединили супружескими узами насильно, королевским эдиктом? Так вот, разочарую вас – в королевстве даже девушек против воли не выдают замуж уже лет сто. Скорее я поверю, что вы стремились всеми силами избежать разговора наедине. Потому что я сумел бы добиться от вас правды.
У меня внутри все похолодело. Баклажановая Леди едва не выдала моё присутствие в том коридоре вчера. Принц снова меня спас.
Вновь голос королевы – трагически-надменный:
- Но какое значение имеют обстоятельства разговора? Главное, что ребенок…
- Я понятия не имею, с кем так удачно развлеклась баронесса в моё отсутствие, но это дитя – точно не моё! Я уже достаточно взрослый мальчик, матушка, чтобы знать, как оставлять подобные… хм… связи без последствий.
Рыдания усилились.
Я поняла, что покрываюсь краской до корней волос.
Королевский властный бас:
- Вот именно, что давно уже не мальчик! А ведешь себя, как избалованный подросток! Тебе давно уже пора остепениться. Может, хотя бы женитьба хоть немного выветрит дурь из твоей башки. К тому же не забывай о последнем эдикте Седрика Благонравного!
Что ещё за эдикт? Смутно шевельнулись какие-то знания из школьного курса по истории. Вроде бы такой король правил Королевством Ледяных Островов лет двести назад. Но что там был за эдикт… Я не могла вспомнить ни одного – не то что последнего. И не уверена, что в учебниках об этом упоминалось.
- Еще бы я забыл!
Долгое молчание, от которого воздух даже в моей комнате, кажется, заиндевел и зазвенел.
- Я женюсь на леди Дюпре. Но не из-за какого-то там идиотского эдикта. А потому что не хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя одиноким и никому не нужным.
Какой-то бессвязный и взволнованный лепет баронессы, который принц тут же перекрыл, повысив голос.
- Но! Я поступлю так только в том случае, если это действительно мой ребёнок. В чем я сильно сомневаюсь. Как и в его существовании, кстати. Слишком уж настойчиво леди добивалась… скажем так, свидания со мной после приезда. И я бы, несомненно, пошёл навстречу её любезному приглашению и дал ей в руки ещё один козырь для навешивания на меня этого отцовства… если бы меня не спасла одна фея.