Я сделала шаг назад и покачала головой.
- Вы все одержимые. Мне вас жаль. Именно поэтому замки роз не давались в руки ни деду, ни тебе. Замок пурпурной розы предпочёл рассыпаться в пыль, но не подпустил к себе никого из нашей семьи! И тётя-королева не смогла до него достучаться. Даже Замок ледяной розы выбрал не меня! Им нужно было кое-что другое, папа! Но я не смогу объяснить тебе, что – ты всё равно не поймёшь.
- Ты что-то узнала?
В глазах отца загорается алчный огонёк, и я понимаю, что он снова слышит только то, что хочет слышать. Думает, что я утаиваю от него какую-то секретную информацию.
- Эмбер, ты обязана мне сказать!!
Делаю ещё шаг назад.
- Я больше ничего тебе не обязана. Я никогда больше не буду марионеткой, послушной куклой в твоих руках. Любовь, папа! Замкам роз нужна любовь. Ты не способен любить. А я… я просто не знаю, как это.
Кажется, он хочет сказать ещё что-то, но у меня больше не осталось сил его слушать. Просто разворачиваюсь и ухожу, растворяюсь в темноте.
На самом краю вала, там, где он плавно понижается и пологим холмом спускается к плоской широкой местности, занятой палаточным лагерем, меня чуть не сшибает с ног какой-то солдат. Я узнаю адъютанта отца – одного из тех, что караулили меня когда-то. Завидев меня, он широко и неожиданно по-доброму улыбается, как старой знакомой.
- О, мисс Сильверстоун! Я так и знал, что вы с отцом когда-нибудь помиритесь. Скорее спешите вниз, а не то хороших мест не останется.
- Вы о чём? – спрашиваю машинально, хотя мысли давно уже где-то далеко. Я прикидываю, каким кораблём смогу уплыть. Завтра же покину Замок ледяной розы. Я всё равно так и не смогла принести здесь хоть какую-то ощутимую пользу. А находиться здесь дальше, кажется, выше моих сил.
- Как, неужели не слышали? Весь Замок на ушах стоит. Армия с Материка в получасе отсюда. Её возглавляет Молодой Ястреб. Граф Винтерстоун, который младший, только что заявил Королю, что вызовет Его высочество на поединок, чтобы решить дело, не допуская большого кровопролития. По традиции вся знать будет присутствовать. Поторопитесь, в общем. А то ничего не рассмотрите. Это будет поединок века!
И он бодро спешит дальше, к моему отцу, чуть ли не насвистывая. А я остаюсь стоять как столб. Растерянная и ошеломлённая.
Рон и Генрих.
Генрих и Рон.
На даргари – старинном поединке крови и чести.
Могла ли я представить когда-нибудь худший кошмар?!
Глава 18. Мой
Как свеча на ветру. Тонкое, колеблющееся пламя. Кажется, ещё немного – и меня задует совсем. Но почему-то, вопреки всему, я продолжаю гореть.
Как свеча на ветру – я стою в первых рядах этой напирающей, встревоженной, взбудораженной толпы, опьяневшей от предвкушения крови и зрелища, которое, несомненно, войдет в летописи.
Темнота обступает со всех сторон, алчно тянется к огням факелов, что держат солдаты. Звёзд на небе совсем не видно, они испуганно вжались в глубину небес, подальше от людского беспокойного моря.
Открытая вытоптанная местность перед нами – там, где вот-вот прольётся кровь. Даргари. Старинный поединок. Изначально предполагалось, что противники станут биться до смерти. Позднее короли Ледяных Островов так устали терять самых знатных, отважных и горячих своих подданных, что допустили второй вариант поединка – только до первой крови. Какой из них выбрали противники сегодня? Я понятия не имею, и оттого так трудно сохранять хладнокровие и бороться с подступающей паникой.
Накидываю широкий капюшон, отороченный белым мехом, прячу под него золото волос, прячу своё, наверняка бледное как смерть, лицо. Не хочу, чтобы на меня смотрели. Чтобы заглядывали мне в душу. Я сама готова ужаснуться – такая буря мечется внутри и бьётся о стенки груди сейчас.
На противоположном краю поляны, что упирается прямо в хмурый зимний лес, широкой дугой выстроились вражеские отряды. Ощетинились копьями, ощерились двузубыми стягами. Отсюда далековато, но кажется, я вижу там парочку знакомых лиц – из материковой знати. Почти все они были в списке возможных бунтовщиков, который я составляла Шеппарду по своим догадкам. То, что догадки оказались верны, немного тешит мою «профессиональную гордость», но все эти отголоски посторонних мыслей мигом выветриваются из головы, как только из толпы выходит человек и самоуверенной походкой довольного хищника идёт к центру площадки.
Нервно дёргаюсь и останавливаюсь в последнюю секунду перед тем, как… что? Сорваться с места и пойти вперёд? Пугаюсь этого своего порыва до чёртиков и вцепляюсь замёрзшими пальцами в край капюшона – натягиваю глубже, совсем утонув в спасительных объятиях меха. Прячусь? Возможно. Я не хочу, чтобы он меня заметил. Хочу отсюда, из этого по-детски глупого укрытия рассмотреть того, кого, кажется, так и не смогла прогнать из своих мыслей за все эти годы.