– Значит, так, – быстро осмотрелся Гуров, – бери моего подполковника и организуй экстренное потрошение этой фуры, а я…
– Передадим по линии ГИБДД, и ее на следующем же… – предложил Крячко.
– А если они не пойдут по федеральной трассе? – перебил его Лев. – А если они вообще двинутся второстепенными дорогами? А если их ждут в соседней деревне и там перекинут груз на другую машину? Номер?
– Триста двадцать семь! Кабина синяя. У нее тент старый, выгоревший, серо-белый. Характерная примета – швы на крыше проклеены черной лентой. Один продольный шов и четыре поперечных.
Решение пришло быстро, когда Гуров бежал к машине Акимова. Справа в нескольких километрах он увидел садившийся самолет «Ан-2». Судя по всему, там был аэродром, и там шли прыжки парашютистов. Коротко объяснив Акимову его задачу, Лев уселся за руль «Форда» и погнал машину в сторону аэродрома.
С шоссе пришлось сворачивать почти сразу. Извилистая и до невозможности разбитая грунтовка вела то в сторону аэродрома, то сворачивала и уходила далеко в сторону. Он ругался, морщился, но упорно гнал машину, стараясь не думать, как будет потом объясняться относительно разбитой «ходовки». Неожиданно машина вскочила на узкий, старенький, но вполне приличный асфальт. Он тут же прибавил скорость, и машина понеслась, разбрызгивая часто встречающиеся нашлепки навоза.
Аэродром оказался гораздо дальше, чем Гурову показалось вначале. По старенькому асфальту он проехал еще почти десять километров, пока перед ним не раскинулся обширный ровный степной участок с несколькими деревянными строениями и большим железным ангаром. В тени у ангара стоял автобус, неподалеку прямо на траве расселась группа парашютистов. В нескольких десятках метров насосом с помощью дизельного генератора заправляли тот самый «Ан-2», который Гуров видел с таможенного пункта.
Остановившись возле ангара под любопытными взглядами спортсменов, большая часть которых была девушками, Гуров выскочил из машины и требовательно крикнул:
– Кто старший?
– Я, а что? – стала подниматься с жесткой степной травы сухощавая женщина лет сорока с обветренным лицом.
– Нет, – раздраженно махнул рукой Лев. – Мне нужен не старший группы спортсменов, а кто отвечает за прыжки, за самолет!
– Это вон Сорокин, – кивнула женщина в сторону самолета, – заместитель председателя клуба… А что случилось? Вы откуда?
Гуров уже не слушал. Он торопливо шел к самолету, стараясь не переходить на бег. Сколько времени у него уйдет на разговоры, неизвестно, результат тоже неизвестен, а фура в это время удаляется каждую минуту примерно на километр. Из двух мужчин возле самолета один был в синем комбинезоне и второй в коричневой кожаной летной куртке. Судя по осанке и хозяйскому виду, он и был заместителем председателя.
– Вы Сорокин? – не столько спросил, сколько уверенно заявил Гуров. – Я – полковник полиции Гуров из Москвы. Отойдемте на минуту.
По тому, как Сорокин посмотрел на него и, не задавая пустых вопросов, сразу отошел чуть в сторону от самолета, чтобы заправщик не слышал их разговора, Гуров решил, что человек ему попался толковый и опытный. Но удостоверение он все равно достал и предъявил:
– Главное управление уголовного розыска страны.
– Ух ты! Из Главка? – улыбнулся мужчина.
– Ну да. – Сыщик с интересом посмотрел на Сорокина. Тот явно владел полицейской терминологией.
– Майор Сорокин, – широко улыбнулся мужчина и протянул руку. – В прошлом начальник уголовного розыска Озерского РУВД. Но это еще до реформы. Вылетел вместе с ней, родимой. Чем могу помочь, коллега?
– Слушайте, майор, у нас появилась информация, что через границу прошли две фуры, в которых вместе с китайскими товарами спрятаны упаковки спайсов. Знаете, что это такое?
– А кто ж не знает, отрава, яд! По телику вон уже сколько говорят об этом, показывают, как пацаны и девки в муках корчатся и погибают. Канал, значит, надыбали? Молодцы! Уважаю.
– Одна машина прорвалась, майор. Мы знаем ее номер, как выглядит, но у нее фора около часа. Понимаете?
– Та-ак… – Сорокин быстро оглянулся на самолет. – Я понял вас, товарищ полковник… Черт!
– Что вас волнует? – нетерпеливо заговорил Гуров. – Если поняли, так давайте действовать! Ну же! Майор!
– Я могу всю оставшуюся жизнь выплачивать, – прикусил губу Сорокин. – Ладно, если за бензин, а если за самолет…
– Из самолета я свяжусь с Москвой, они тут же дадут указания в ваше областное ГУВД, и ваша спортивная школа или аэроклуб, как вас правильно называть, получат официальное письмо. И с просьбой о помощи, и с гарантиями, и с компенсацией. И даже с личной благодарностью генерала, если хотите.
– Давайте, – азартно улыбнулся Сорокин.
Вышедшего из-за угла и на ходу застегивающего брюки пилота уговаривать долго не пришлось. Он сразу заявил, что его дело маленькое, что хоть в Турцию, хоть на Канары. Через несколько минут «Ан-2» уже выруливал на старт. В окно Гуров видел, как парашютисты повскакивали с места и начали возбужденно переговариваться.
Звонить Гуров стал не в Москву, а своему напарнику Крячко, который, имея под рукой подполковника Акимова, мог быстро и толково организовать официальное задействование в розыске самолета местного аэроклуба. Лев сидел на корточках между сиденьями первого и второго пилотов и слушал.
– Это даже лучше, чем вертолет! – кричал ему летчик, на котором не было наушников. – У меня крейсерская сто восемьдесят, могу и до двухсот тридцати разогнать, но не в этом дело. У нас запас горючего больше, я сяду на полосе в триста метров, а взлечу со ста пятидесяти. Я могу планировать, а могу при определенных условиях даже зависнуть. Если ветер примерно тридцать-сорок километров в час, а я против ветра, то вполне могу висеть над одной точкой земли. Это уникальная машина!
– Лев Иванович, – крикнул в ухо Гурову Сорокин, – а вы уверены, что вспугнули вторую машину?! Что она будет прорываться или прятаться?!
– Теперь уверен. Там на посту начали уже допрашивать водителей первой машины. Они успели все перегрузить во вторую, но следы остались. Вы скажите, майор, в этой местности, если водители ее знают хорошо, они будут пытаться спрятаться или побыстрее уйти отсюда в другую область?
– Наверняка знают, – согласился Сорокин. – Новичков не послали бы с грузом. На юг они не пойдут, там степи до горизонта. Они понимают, что мы их или на трассе возьмем, или выследим на проселках по пыльному хвосту длиной в несколько километров. И в Саратов не пойдут, они же знают, что мы их там ждем. Нет, они на север пойдут, к Узеню. Это река! Она извилистая, там много пойменной растительности. Там и спрятаться можно, а можно уйти в Самарскую область, где сплошные леса. На север нам надо!
Гуров тоже так думал. Более того, он успел передать Крячко, чтобы тот поставил в известность таможенников и пограничников о том, что вторая машина может попытаться уйти назад в Казахстан. И сейчас там, на таможенном пункте, уже задержали Ергачева, лишили его всякой связи и отправили под хорошей охраной в Саратов. На посту никто не должен был догадаться, что Ергачева задержали.
Летчик что-то сказал в микрофон, и Сорокин тут же повернулся к Гурову:
– Вон машина! Смотрите, на два часа к нашему курсу. Синегорский они проскочили, а теперь двигаются на Балаши.
Гуров взял протянутый ему бинокль и стал вглядываться в растительность на берегу озера. Тут было несколько больших озер, и местами берега поросли обильной растительностью. Машина шла медленно, явно боясь грунтовой дороги. И было хорошо видно, что кабина «КамАЗа» синяя, а выгоревший тент имеет на крыше отчетливые черные полосы – одна вдоль кузова и несколько поперек.
– Пусть ищет место для посадки, – похлопал Гуров Сорокина по плечу.
Майор тут же стал объяснять пилоту задачу. Опытный оперативник Сорокин понимал, что сесть нужно в таком месте, откуда самолет мог снова подняться, но и достаточно близко от машины, чтобы пешком можно было ее перехватить, желательно в трудном для движения большегрузного транспорта месте.