Я спустилась в подсознание сразу, как смогла, и тут же меня сбил с ног пронзительно пищащий комочек черного меха, смотря на меня ярко сияющими синими глазами, едва заметными под шерстью. Курама глухо хмыкнул. В углу дремали Биджу. — Что скажешь? Ты не мог не изучить его, пока меня не было. И что это была за хрень во сне? — Кьюби оскалился, кивая, пока я пыталась отцепить от себя сопротивляющегося Куро. В итоге я забросила это занятие, и комочек, удовлетворенно пискнув, удобно устроился на моем плече. — Это не совсем Биджу. — я выгнула бровь, давая понять, что случилось дальше. — Он... другой. Просто другой. А вот насчет твоего сна... одновременно с тем, как ты увидела в нем лицо, нас всех посетило одно чувство смутно знакомое, неуловимое. Шукаку считает, что оно чем-то похоже на то, что мы испытывали, глядя на первого жителя этого мира. Когда мы только родились, Рикудо активно общался с неким существом. Оно было очень похоже на человека, однако при этом сильно от вас отличалось... *** Курама с интересом смотрел на подошедшего к ним человека, смотрящего на него своими кроваво-алыми глазами. — Интересные создания, Рик. — вынес вердикт он, склонив голову вбок. Рикудо глухо усмехнулся, кинув взгляд в сторону остальных Биджу. Человек был... странным. Он был высоким — выше Рикудо, но это не казалось несуразным или неправильным. Высокий, стройный, обманчиво-расслабленный, Биджу он казался великаном. Бледная кожа. Длинные, тонкие пальцы. Кроваво-алые, скучающие глаза. Легкая ухмылка на припухлых губах. Тонкие, чуждые черты лица, чем то отличающиеся от всех, кого раньше видел маленький Курама. Его черные волосы, небрежно уложенные на голове, в тенях причудливо отливали кровью, и ни один волосок никогда не выбивался из этого небрежного беспорядка. Безукоризненно-идеально. Одет он был также чуждо, словно прибыл из иного мира. Курама никогда не видел такой одежды. Неизвестный черный материал, длинные штаны, блестящие остроносые туфли. Рубашка была темно-красной, а поверх нее был одет пиджак из точно той же черной ткани, которая безумно ему шла. На тонкой шее был повязан странный кусок ткани черного цвета, который этот человек называл галстуком. Эта странная одежда безумно ему шла, но создавалось такое ощущение, будто... Курама даже не знал, как это описать. Будто он чужой. Этот человек пах кровью. Этот стальной запах, неизменно тянущийся за ним тонким шлейфом Курама помнил также отчетливо, как и Рикудо. Черты лица этого существа оставались в памяти, но лишь по отдельности. Всякий раз, как он пытался вспомнить его лицо целиком, что-то неизменно казалось ему не таким, будто он что-то упускает, будто пытается собрать пазл из неподходящих деталей. А еще Курама помнил, что это человек всегда ухмылялся . Неважно, что происходило и о чем он говорил, на его губах всегда цвела ухмылка. Неважно, что он делал, она была его вечным спутником. Пытал ли он людей или общался ли с Рикудо. Убивал ли он или читал книгу. Он всегда ухмылялся. И эта ухмылка его долго снилась Девятихвостому Демону Лису в кошмарах. Комментарий к Глава 36. Не все то, чем кажется. Демон окажется святым, а ангел — Королем Ада... Хочу поменять ник, но не уверена, что оно того стоит. Я уже привыкла к этому, но знакомая говорит, что этот никуда не годится. Стоит ей верить?
Она считает, что мне лучше взять это. Сомнения грызут до последнего. Такой уж я человек — пока не буду полностью уверена, делать ничего не буду...
✠✞Ђĕтȅлѣŗęṻʓě✞✠
Ну вот и появляются понемногу демоны и “Куро хочет кушать”. Небольшой спойлер: Куро связан с демонами. Самую чутчку, но все же... а все из-за того, что с Наруто сделал Рикудо тогда, еще в самом-самом начале.
Прим. Гамма: Что же... Надеюсь автор заделает перерыв вместо того что бы читать это...
====== Глава 37. Умирая каждый день ======
Джуго ощущал холод.
Было очень, очень холодно. Этот холод пробирал до костей, от него в жилах застывает кровь, и страх тут ни при чем.
Джуго не ощущал ничего. Абсолютное, всепоглощающее спокойствие, равнодушие и безразличие. Ему нравилось это ощущение. Нравилось, когда все вокруг кажется таким пустым, когда не хочется делать ничего, когда кажется, что он всего лишь спит. Туман вокруг ненавязчиво застилал обзор, хотя оглядываться не очень то и хотелось. Запах тумана и росы напомнил о том утре, когда он сидел перед трупом отца, и, что самое прекрасное, ему было плевать на это. Не было боли и того оглушающего чувства вины. Послышался плеск воды, и Джуго с отстраненным недоумением отметил, что он, даже того не осознавая, идет к серебряной реке. Туман немного отступил, и мальчик понял, что находится на пустынной равнине, которую делит на две части та самая странная серебряная река. Берег за рекой был ярким, светлым. Там цвели деревья, там падали медленно листья сакуры. Там сидела женщина, мягко улыбаясь, и на глаза впервые за годы набежали слезы. Женщина была очень красивой. Невысокая, хрупкая, светловолосая. Ее черные глаза смотрели с полузабытой лаской и нежностью, наполненные слезами. Тонкие, длинные пальчики, подрагивая, тянулись к нему, словно пытаясь обнять, схватить... Мама.
Сколько было в этом слове для Джуго Юу...
Он ее совсем не помнил. Лишь этот ласковый взгляд, эти мягкие пальцы, эти светлые волосы и тихий, самый красивый на свете голос. — Юу... иди ко мне, сынок.— прошептала она, светло улыбаясь. Что-то звало мальчика, манило туда, к ней, к свету, теплу и жизни, но... Перед глазами встала совершенно другая светловолосая девочка, смотрящая на него с точно такой же заботой, которую поддерживал за предплечье смутно знакомый черноглазый брюнет. Кто они? Почему он вдруг расхотел идти к маме, почему хочет вернуться туда, где его ждут эти двое?.. — Иди сюда... иди ко мне... Юу... — шепот становился все громче, все резче, все свистяще, и в один момент Джуго резко отшатнулся от самой кромки воды. Та, что выглядела, как его мама, на мгновение превратилась в полусгнивший труп. Пустые черные глаза, облезлая кожа, запекшаяся кровь... это была не его мать. Это было что угодно, но не она. Существо, поняв, что мальчик не пойдет к ней, не пройдет за реку, взревело. Пронзительный визг разнесся по округе. Существо металось по тому берегу, тщетно пытаясь прорваться к Юу, однако река была для него надежной преградой. По какой-то причине оно не могло коснутся этой воды, и Джуго, поняв это, уже спокойнее попытался рассмотреть монстра. Нега и равнодушие разбились осколками, когда его мать внезапно превратилась в это. От облика матери не осталось ничего. Все тот же труп, только уже порой визжащий что-то нечленораздельное, размахивающий резко отросшими когтями и клыками. — Что ты, черт побери, вообще такое? — невольно вырвалось у мальчика, и он резко вздрогнул, когда его плеча коснулись ледяные пальцы. Позади стоял парень. Чем-он неуловимо отличался от всех, кого Джуго видел ранее. Черты лица были иными, разрез глаз, контур губ — все отличалось. Его пронзительно-синие глаза смотрели со снисходительным интересом, будто чего-то ожидая. Темно-каштановые волосы были небрежно взъерошены, что ему очень шло. И ни единого изъяна, нигде, он казался идеальным. Однако страх почему-то сжимал сердце, будто говоря, что этого существа стоит опасаться. — Это Низший. — мальчик тупо моргнул, не понимая, о чем говорит парень. Тот усмехнулся, кивая в сторону беснующейся твари по ту сторону. — Ты спрашивал, кто это. Это Низший. Они принимают облик людей, что тебе дороги, заманивают на ту сторону и сжирают твою душу. Незавидная участь, признаться честно. Ты знаешь, чего хочешь, потому Низший не смог тебя забрать. Они помолчали. — Кто вы? — поднял голову Джуго, слегка прищурившись — из-за вновь поднявшегося тумана было видно очень мало, и лицо человека было видно лишь смутно. — Я Смерть. Шинигами, если по вашему. — любезно пояснил парень, и Джуго резко побледнел. Парень... мужчина... оно лишь мягко рассмеялось на такую реакцию. — Не беспокойся, дитя, ты еще жив. Кажется, ты искал себе призыв. — он оторопело кивнул, медленно моргая. — У тебя очень интересная биография, дитя. Признаться честно, твое появление здесь было удивительно даже для моих... знакомых. Пока тебе рано о них знать, Джуго Юу. Парень усмехнулся, бросив на мгновение ставший ледяным взгляд в сторону твари по ту сторону, и та замолкла, мгновенно скрывшись в ставших сухими и облезлыми деревьях. — Так мой призыв — это... — облизнул губы мальчик, и Смерть кивнул. — Да. Твой призыв — души умерших, включая и Низших. На данный момент ты способен призвать только их, если говорить откровенно. Опыта маловато. Не беспокойся, они будут вынуждены тебе подчиняться при призыве. — прекрасно понял мысли мальчика Шинигами, улыбаясь. — Я не очень рад тому, что мои любимые души будут вынуждены слушать жалкого смертного мальчишку, что не способен даже разорвать оковы системы, однако вряд ли они сами упустят возможность навестить реальность. У Джуго дернулся глаз. Шок постепенно проходил, и привычный прилив наглости останавливало лишь понимание того, кто сейчас стоит перед ним и что оно с ним сделает в случае чего. Наруто будет в восторге. Комментарий к Глава 37. Умирая каждый день Пишу чисто на зачатках силы воли. Поразительно, если учесть, что когда я только начинала писать эту историю, я не могла себя заставить даже встать с дивана, если не хотела. Зато почерпнула из этой работы эти самые зародыши силы воли и некоторый опыт. Спасибо Levi D. Rick, который честно пытался заставить меня писать проду. Без него я бы просто не начала писать эту главу. Прода с Саске будет нескоро. Я хотела написать про Джуго последним, но о призыве Саске я просто ничего не знаю. Не понимаю, что ему дать. Спрашивала совета даже у знакомых из реала, идей нет вообще. Так что сейчас у меня ситуация, в которой говорят “Жопа.” В муху и вдохновение я никогда не верила, да и сейчас не верю, считаю это просто главой отговоркой авторов от долгого безделья, так что отговорки на тему ''муз съебался” вы от меня не дождетесь. Я признаю, что мне лень заканчивать эту работу, нет ни сил, ни желания. Осталось максимум две главы, их допишу и все, адьос, ребятушки.