Смеясь, стражник ушёл.
— Теперь, — Феликс пробормотал, — это, конечно, неблагоприятная ситуация.
Он выдавил из себя смешок, но тот вряд ли прозвучал по-человечески.
Стены его камеры были покрыты зловонной слизью, а пол был всего лишь смесью грязи и отходов. Он не получал ничего, кроме грязной воды, с тех пор, как очнулся тут, и ни кусочка пищи. Если б не цепи, он понимал, что не смог бы подняться.
— Что ты думаешь об этом? — он обратился с вопросом к большому ворсистому пауку в дальнем углу потолка. Феликс называл его уродливым сокамерником Амары.
За свои девятнадцать долгих лет жизни Феликс никого не ненавидел столь сильно, как Амару.
— Что, Йонас? — Феликс даже дал имя последней жертве паука: мухе, что беспомощно блуждала слишком близко к сети и теперь была в ловушке, как и Феликс.
Он провёл дрожащей рукой у уха.
— Не терять надежду? Держать подбородок повыше? Прости, дружок, но уже поздно. Для нас обоих, кажется.
Единственное, что держало его в сознании — это борьба, чтобы пройти через этот ад и отомстить. Как он уничтожит её, если убежит! Эту обманчивую, безжалостную, хладнокровную, жаждущую власти… Этого монстра.
Только мысль о ней заставила его трепетать от гнева, а движения мышцами, что стали месивом, вырывали сухие рыдания.
— Да ладно тебе, — прошептал паук — Амара. — Ты сделал куда больше, чем вред за свою жизнь. Разве ты не заработал этого?
— Тебе так плохо, когда они приходят, — пискнула муха — Йонас. — Но ты убийца, помнишь? Ты не заслуживаешь на второй шанс!
— Я не говорю, что вы не правы, — ответил он. — Но это не помогает, знаете ли.
Он осторожно коснулся лица, чувствуя засохшую кровь на левой щеке. Его разорванный глаз смотрел на него с противоположной стороны камеры.
Амара заставила его чувствовать к ней что-то важное. И потом сделала это. Почему? Почему король так легко пошёл за нею?
Это не имеет никакого смысла.
Феликс думал, что заслужил прощение короля и его доверие, но это было ложью. Может, король притащил его с собой, чтобы сдать, когда нужен будет кто-то виноватый, кого надо наказать.
Он с дрожью лёг на бок.
Он чувствовал себя потерянным и одиноким, таким безнадёжным… никогда прежде он не был таковым, хотя не хотел признавать. И никогда не мечтал о подобном.
— Я собираюсь умереть, — прошептал он. — И никто не будет скучать обо мне.
Он постепенно проваливался в бессознательность, хотя не был уверен, сон это или чернота. Но время шло. А после грохот ключей заставил его очнуться.
Демон-стражник заглянул в маленькое окошко.
— Ты скучал по мне?
Феликс быстро сел, а тело буквально закричало от боли. Он бросился назад, насколько мог отдалиться от железной двери.
Он знал, что больше не выдержит пытки. Что-то ещё, и он окончательно потеряет силы.
Он уже говорил с насекомыми и дал им имена. Что дальше?
Стражник собирался открыть дверь, когда внезапно послышался гром и рёв в подземелье. Стены пошатнулись, с потолка упали облака пыли, заставившие Феликса кашлять и хрипеть.
Стражник обернулся, чтобы посмотреть назад, и пропал.
Феликс прижал голову к противоположной стене, слизистой и холодной.
Он облизнул сухие, потрескавшиеся губы, чувствуя привкус крови и пота на кончике языка.
— Я не боюсь, — прошептал он. — Я не боюсь смерти. Но я хочу, чтобы это скорее случилось. Прошу, богиня. Больше не надо боли. Если эта просьба делает меня трусом, то пусть я буду трусом. Но, пожалуйста… пожалуйста… Я больше не могу.
Он ждал, напрягая слух, чтобы услышать что-то в коридоре. Но после второго взрыва залегла мёртвая тишина.
Прошла минута или несколько часов:? Он не знал, сколько ждал. Тут время не имело смысла.
Затем он услышал это. Крик. Крик. Удар металла о метал, разрушенные железные двери и каменные стены. Он напрягся, чтобы выскользнуть из своих цепей, но те лишь глубже впились в запястья, увеличивая раны.
Кто-то пытался бежать. А кто-то помогал ему.
— Я тут! — он попытался крикнуть, но едва мог ворочать языком.
Он понятия не имел, кто может прийти к нему на помощь, взывал ли к другу или к врагу. Но он должен попытаться.
— Пожалуйста, — вновь прошептал он, — пожалуйста, помогите…
Наконец-то стук и удары умолкли, а битва затихла.
Феликс тяжело вздохнул и почувствовал, как позорные слёзы покатились по щёкам.
Его оставят сгнивать.
Он закрыл глаза от пыли, надеясь, что просто исчезнет. Но тогда кое-что заставило его вновь поднять голову.