- Это правда? – спросила она. – Ты хранительница?!
-Мне жаль, Йонас. Я не могу… - её голос дрожал, она покачала головой. – Тимофей был неправ, когда послал меня.
Круг огня вспыхнул ярче, поднялся выше, выше самых старых митиканских деревьев.
- Ты хочешь помочь своему старейшине вновь упрятать меня в тюрьму? – прорычал Каян. – У тебя ничего не получится, и я с удовольствием посмотрю, как ты сгоришь!
Йонас едва слышал, жар становился слишком сильным, чтобы терпеть.
- Оливия, что происходит? – спросил он. – Кто он?
Смугловатый цвет лица Оливии стал мертвенным, пепельным.
- Прости. Мне жаль, что я не так сильна, как была Федра.
Йонас собирался ответить, когда внезапно контур Оливии стал мерцать, и вдруг что-то изменилось. Её одежда упала комками на землю, и она превратилась в золотого ястреба, расправила свои крылья и взмыла в небо мимо кольца огня.
- Трусиха! – проревел Каян.
- Каян, - тихо промолвила Люция, схватив его за руку. – Нам надо уйти. Она ушла, и тут нет Родичей. Мы ещё найдём…
Но он не слышал, даже не посмотрел на неё. Вместо этого Каян оторвал свой взгляд от небес и посмотрел на Йонаса так, что он, пошатнувшись, отступил на шаг.
Как и Йонас, Ник отчаянно осмотрел огненный круг.
- Мы должны выбраться отсюда, - сказал он.
Лис мрачно кивнула.
- Должен быть способ.
- Ты помогал бессмертной в её порывах, - обратился Каян к Йонасу, отстранившись к Люции. – Ты хочешь заключить меня в ловушку?! Ты хочешь меня навечно лишить свободы, и смирённый бессмертный должен подчиниться?!
- Я не хочу с тобой драться, кем бы ты ни был, - Йонас поднял руки, капитулируя, чувствуя, что тепло пламени стало сильнее. – Честно. Не знаю, что она…
- Не лги! – Каян вскинул руки и с могущественным толчком послал взрыв магию пламени прямо к Йонасу.
- Нет! – закричала Лисандра, и она столкнула Йонаса с пути, сбивая его с ног. Копьё пламени поразило её прямо в сердце.
А потом он пропал.
Она упала на колени, хватая ртом воздух.
Йонас схватил её, пытаясь понять, что случилось.
- Лис! Ты в порядке? Лис, пожалуйста! Ответь мне!
Её лицо было влажным от пота, дыхание стало слабым, но гремело вздохами, и она всё ещё смогла улыбнуться ему.
- Ты был на моём пути, ты, зараза.
Волна слепой ярости и чистого облегчения накатилась на него, и Йонас улыбнулся ей.
- Ты знаешь, как я сильно тебя люблю, Лисандра Барбас?
- Что? – она моргнула. – Ты любишь меня?
- Да.
- А Клео?
Он усмехнулся.
- Что – Клео?
- Николо, - голос Люции звучал тихо, но твёрдо, она словно пыталась унять последствия гнева Каяна. – Оттащи Йонаса от неё, прежде чем не стало слишком поздно.
Йонас посмотрел на неё.
- Ты и твой друг должны уйти. Немедленно! Слышишь? Подойти ближе, и я убью и тебя, и его!
Ненависть, прежде мерцающая в глазах Люции, исчезла, оставив только грусть и мрачность.
- Я не хотела, чтобы это случилось. Ты не поверишь, но мне жаль. Николо, немедленно!
Без единого слова Ник схватил Йонаса и оттащил от Лисандры.
Йонас попытался вырваться.
- Что ты делаешь? Пусти меня!
- Йонас? – Лис потянулась к нему, улыбка заиграла на её губах. – Я люблю…
Её сладкие слова пропали в тишине гнезда пламени, и взрыв разорвал её грудь, протекая лавой по каждому дюйму её тела.
- Нет! – Йонас оттолкнул Ника и бросился к Лисандре, которая растворялась в одно мгновение в пылающую колону янтарного огня.
Пламя рванулось вверх, превращаясь с тёмно-оранжевого и жёлтого в ярко-синий оттенок, как и глаза Каяна.
Звук криков Лисандры врезался в душу Йонаса, и в одно мгновение пламя разрушилось, как стекло, и осколки синего кристалла разлетались вокруг.
Не оставив ничего.
С воплем Йонас смял горку земли, глядя на пустое место, где мгновение назад была Лисандра.
Он остался неподвижным, слёзы жгли глаза, и он не заметил, когда круг огня исчез, не видел, как Люция и Каян покинули заброшенный рынок, оставив Йонаса и Ника там наедине друг с другом.
Глава 19
Феликс
Крешия
Феликс проснулся с мыслью, что что-то было не так. И если б он не знал, что это было…
Он попытался игнорировать это, потому что жизнь прежде никогда не была лучше. Он вернул доверие короля Гая. Он покинул берега Митики и увидел прекрасную крешийскую Империю. И великолепная принцесса разделила с ним даже не одну, а семь ночей.
Семь. Одну за другой.
Жизнь Феликса была столь сияющей и яркой, тогда почему он чувствовал себя настолько убийственно тёмным?
Он выбрался с огромной перины в покоях принцессы Амары, закрытой зелёными шелками, прозрачными вуалями бледного золота, и принялся быстро одеваться.
Его желудок забурчал. Может, он мог приписать мрачность чувству голода, либо с момента прибытия в Крешию он ел слишком много фруктов и слишком мало мяса.
- Феликс, мой зверь, - сонно прошептала Амара. Она обвила руками его талию, когда он сел на край кровати, чтобы надеть сапоги. – Ты уже покидаешь меня?
- Долг зовёт.
Она скользнула руками по его голой груди.
- А я хочу, чтобы ты остался.
- Король будет против.
- Пусть, - Амара повернула его лицо к себе и поцеловала его. – Кого волнует, что думает король, да?
- Ну, меня волнует. Я работаю на него. И он достаточно строг.
- Оставь его и работай на меня.
- И кем я буду? Одним из твоих рабов? – он был удивлён количеству яда в голосе. Откуда это взялось?
Он знал, что у их отношений не было никакого будущего. Амара была принцессой с огромными аппетитами – и уделяла всем слишком мало внимания, и ему тоже. Он, конечно, не жаловался. Амара была красивой. Желанной. Восторгающей. Прекрасной.
Так что же случилось с ним сегодня, что он не благодарил эту богиню за проведённую ночь?
Он бросил на неё осторожный взгляд, поднялся, и её руки оказались далеко от его тела.
- О, дорогой, - прошептала она. – Мой маленький зверь сегодня утром сердит!
Он не был уверен, что любил это прозвище, но знал достаточно, чтобы не поправлять её.
- Ты знаешь, что я вообще-то не сердит.
Амара откинулась на подушки и смотрела, как он надевал вчерашнюю рубашку и камзол.
- Скажи, - её тон был менее игрив сейчас, - что будет, если папа откажется от предложения короля?
Они всю неделю не говорили о политике, и это казалось Феликсу правильным. Он – не советник короля и не его доверенное лицо, в нём не заинтересованы, как в человеке – только в его мышцах и силе.
- Не знаю, - ответил он. – Думаешь, он откажется?
Амара приподняла бровь.
- Думаю ли я, что мой отец откажется променять полцарства на блестящую магическую безделушку?
Когда он видел короля Гая с родичем Воздуха прямо под носом у императора, Феликс был уверен, что Серебряное море поднялось и сразу же свалилось на него на банкете. Он сдерживал все силы, чтобы оставаться спокойным.
-Это звучит немного безумно. Не так ли?
Феликс мало знал о кристаллах, но достаточно, чтобы убедиться, что они не для императоров, что пытаются завоевать весь мир.
Амара перебросила свои длинные тёмные волосы через плечо, рассеянно накручивая прядь на палец, словно задумываясь.
- Это правда, что у короля Гая есть все четыре Родича?
- Если он так говорит, значит, правда, - солгал Феликс. – Но я видел лишь лунный камень.
- Я хочу, чтобы король предложил его мне, - Амара заговорщицки улыбнулась. – Тогда мы с тобой могли бы править миром вместе.
- Мы с тобой?
- Ты даже не можешь себе представить, как прекрасно это будет!
- Принцесса, ты не должна говорить мне такое. Ты не должна ничего мне обещать. Я счастлив из-за нашего договора, и что ты нуждаешься во мне. Тем не менее, прости, я принадлежу королю.