После чего вернулся я в гостиную, сел на диван и задумался. Так, ни черта всё это мне не нравится, сверх того, что, в общем-то, смерть родителей вообще — не фонтан. Судя по всему, их приходили убивать, и целенаправленно, причём причин таковому… вот ведь, задница! Но блин, бред же — из-за ТАКОГО убивать? Или нет… блин, не знаю, но подозревать надо. И что мне в раскладе виновности в этом деянии полицмейстера Щебетена Детропа делать-то?
Ну просто не выходит каменный цветок понимания, в рамках моих знаний, с иными “подозреваемыми”. Впрочем, знания мои скудны, даже сам факт того, что тут именно “убийство” — чисто умозрителен. Но исходить будем из этого подозрения.
Блин, а ведь ДАЖЕ если доказать, что это он, максимум — крупный штраф и понижение в должности, припомнил законы я. Что сказать, чудесная страна Ант, чтоб его.
И ведь похоже, что если он — ни черта не сделаешь, по обдумыванию заключил я. Разве что надеяться, что убийством родителей его полицмейстерство “удовлетворилась”, чтоб его. Если, конечно он…
Так, хватит мыслеблудствовать, одёрнул себя я. Исходим из того, что это полицмейстер, это раз.
Родителей жалко, чисто по-человечески, но не более, это два.
Соответственно, бережёмся и ходим с оглядкой, это три.
Роман с Соной, похоже, закончился, это четыре. Обидно, но рисковать девчонкой, с учётом того, что я — возможная мишень убийц, я точно не буду.
И, наконец, надо разбираться с похоронами, это пять.
Кстати, хорошо, что я читал законы. А то…
На этом моменте мои размышления прервал дверной звонок. Засунув руку в сумку и нащупав пистолетик, я с некоторым опасением направился к двери. Но на площадке перед ней оказались не кровавые злодеи, а домовладелец: весьма пухлый дядька под пятьдесят, со скорбной миной на лице.
— Приветствую, Гемин, прими соболезнования, — выдал он.
— Приветствую, господин Корнел, благодарю, — кивнул я. — Проходите.
— Не хотелось бы, Гемин, — передёрнулся дядька. — Я пришёл принести соболезнования и сообщить тебе, что квартира до конца года оплачена.
— Я, господин Корнел, проживаю в другой, так что квартира мне понадобится не более чем на квинк, — ответствовал я. — Разберусь с похоронами и вещами, и она в полном вашем распоряжении.
— Понятно, — протянул дядька, на лице которого явно боролись жадность и сочувствие. — Арендные деньги за три месяца верну, — решительно сказал он.
— Не стоит…
— Стоит, Гемин, ты остался один, без источника содержания, тебе не помешает, — выдал дядька, явно гордый своим великодушием.
Вообще — действительно молодец, не мог не признать я. Ну да ладно, вернёт и вернёт, в этом случае, очевидно, довольство от собственного благородства “дороже денег”.
— Господин Корнел, прошу прощения, а не подскажете ли вы, если, безусловно, знаете, как мне поступить с похоронами? — уточнил я, поскольку реально в этом вопросе был ни в зуб ногой.
В случае, если откажет, прикидывал я, попробую уточнить у Возеров, благо сонина семья в некотором смысле “не чужие”.
На физиономии домовладельца промелькнуло сомнение, он стрельнул взглядом на сломанный замок, нахмурился и явно задумался.
— К вам я заходить не буду, Гемин, ты уж прости, но я опасаюсь мёртвых, — наконец выдал он. — Я сейчас пришлю Феда, он заколотит дверь, до поры. Тебе же квартира для жилья не нужна? — уточнил он, на что я кивнул. — Тогда ты собери важные вещи и заходи ко мне. Расскажу, что знаю. Заодно, — аж надулся он, — отдам арендную плату.
— Весьма вам благодарен, господин Корнел, — поклонился я.
— Жди, Гемин, скоро придёт Фед, — выдал домовладелец и засеменил по лестнице.
Собственно, мне, кроме найденного в тайнике, ничего не было нужно, так что вернулся я к прерванным раздумьям о пистолетике.
С девятого сословия было разрешено владеть “благородным” оружием, к которому и относился короткоствол. Низшие сословия были “безоружны” в плане огнестрела, кроме пейзан: им дозволялись ружья, и только они, вне черты города притом.
А с седьмого дозволялась покупка короткоствола, что было, как по мне, бредом. Но было именно так.
И, соответственно, я никому докладывать о пистолетике не должен, как и регистрировать его. С совершеннолетия, конечно.
Как и наследство не нуждалось в регистрации, кроме недвижимости и банковских счетов, если таковые есть.
Собственно, в одном из любовных романов был описан момент с утащенными драгоценностями — если имущество не у стряпчего или не в банке, а завладевший — родич, то всё, завладел с концами.
А Корнел оказался весьма неплохим дядькой, продолжил рассуждать я, но на этом моменте меня прервал Фед, хмурый слуга с гвоздями, молотком и парой досок. Молча кивнул мне и начал, после моего выхода, заколачивать дверь.
Ну а я потопал в соседний подъезд доходного дома, который полностью занимал домовладелец.
На стук меня впустили, пихнули в меня кружку чая, после чего просто светящийся благородством Корнел всучил мне денежку, не преминул отметить, что “квинк квартира в твоём распоряжении, Гемин, но деньги я за это не беру!”
После чего присел и стал рассказывать, что и как. Итак, во-первых, мне надо посетить градоуправление, в котором мне выдадут бумаженцию о смерти.
— А они знают? — уточнил я.
— Должны, курьер от полиции направляется тот час же, дабы сделки и регистрации именем покойных совершить было нельзя, — важно ответствовал Корнел.
После чего мне надлежит с данной бумаженцией явится в “храм божий”, где служители “всё сделают”, от самих похорон до поминальной трапезы. За деньги немалые, как я понял, судя по некоторому сомнению в словах “тебе хватит”, как и взгляду на так и не убранные мной деньги за аренду.
Вариантов “альтернативы” Корнел не предлагал, а, подозреваю, их и не было толком.
Впрочем, надо — сделаю, это будет просто правильно, мысленно заключил я, уже думая прощаться, как Корнел меня остановил.
— Гемин, предупреди сослуживцев Лада о похоронах, — выдал он.
— Хм, наверное, завтра, — прикинул я, учитывая выходной день.
— Завод работает всегда, — наставительно выдал домовладелец. — Впрочем, смотри сам. И что ты будешь делать с мебелью и вещами?
— Признаться, не знаю, думал просто оставить. А мебель разве не ваша? — уточнил я.
— У меня не меблированные комнаты, а жильё на всю жизнь! — гордо задрал нос толстяк, тут же смутившись. — Прости, Гемин, неловко вышло. В общем, всё в квартире кроме стен и сантехники — твоё, — озвучил он. — И мне оно не надо. Если хочешь, могу привести старьёвщика, он оценит обстановку и заберёт её, согласовав с тобой цену.
— Буду вам крайне признателен, господин Корнел, — ухватился я за предложение. — Но, вы и так очень много…
— Пустое, Гемин, — весьма самодовольно отмахнулся толстяк. — У тебя горе, Лад и Клиссо были прекрасными людьми. Грех не помочь! — веско выдал он.
Собственно, на этом и распрощались. А я направился в городскую управу, краем глаза оглядываясь. И, чёрт возьми, заходя в здание, был почти уверен, что не зря! Некий тип двигал за мной если и не от дома, то примерно из того района. Народу на улицах было немного, шёл он далеко…
Хотя, может, просто прохожий в центр, уже в управе подумал я. Всё же я не шпион и не что-то такое. Но посмотрим.
Подошёл к чину на входе, спросил про “справки о смерти”, на что старичок нахмурился, поднял единственный листок со стола и с сочувствием уставился на меня:
— Толмирос?
— Да, он самый, — кивнул я, извлекая документ.
— Примите мои соболезнования, молодой человек, — сокрушённо покивал дед. — Сейчас справлю вам справку.