— Последнее познав через откровение? — уточнил я, на что последовал кивок. — Без нерешённых задач, как с третьим…
— Без, Толмирос, — ухмыльнулся ректор, да и прочие комиссионеры заулыбались.
— Тогда, пожалуй, вариант с описанием, — прикинул я.
На что у меня затребовали описание тех самых, “паровых часов”, столь сильно меня травмировавших в логику. Кстати, никто “выписывать” не потребовал, обошлись “словесным описанием”, правда с уточняющими вопросами.
— Довольно, — через полчаса выдал ректор. — Коллеги, нахожу что знания и навыки данного юноши в науке о физических явлениях достойны звания бакалавра.
— Подтверждаю, — вразнобой отозвалась троица.
— Поздравляю бакалавром, господин Гемин Толмирос, — скупо улыбнулся очкарик.
И, поставив подпись-печать, ускакал с прочими комиссионерами, оставив меня с секретарём.
Последний составил табель, напомнив, что мне “надлежит явиться” в сословную комиссию, для подтверждения статуса.
Кстати, “уволится” из академии я смог посредством того же самого секретаря. Из страшных лаборантов и сотрудников академии он меня вычеркнул по накарябанному мной заявлению, указав что “последующее возможное устройство на службу будет рассматриваться на общих основаниях”.
Не будет, мысленно посулил я, забирая табель. На хрен мне не сдалось тут “служить”, уж в обозримом будущем — точно.
Вообще, оставалось у меня ещё полдня, которые я бы с удовольствием потратил на “бюрократически-сословные” заморочки, но, увы — последний день квинка, так что работали только “проплаченные отдельно”.
Так что направился я домой, попарился и просто отдохнул. И понастальгировал, да и позлопыхал немного… но оборвал деструктивщину, потому как изменить ничего не могу, а мысли “как она могла?!” бредовы, бессмысленны и имеют вполне понятные, хоть и неприятные ответы.
Как “вишенка на торте”, в процессе растопки бани, привлёк меня звонок в калитку. И кого принесло, недоумевал я, бредя к выходу. Где обнаружил я почтового курьера, передавшего мне под подпись телеграмму.
Последние, кстати, были без “тчк” и прочих текстовых красивостей — местный телеграф позволял передавать картинку, так что телеграмма была в виде рукописного письма. И, от Залины.
Где знакомая родителей, в весьма холодном тоне, интересовалась, какого я обижаю “бедную девочку”.
Ну вообще бардак, хмыкнул я, подумал, да и засел за составление ответного послания. Можно было, конечно, оставить без ответа… но не хотелось.
Уважаемая госпожа Возер!
Согласно нашей с Вами устной договорённости, я в полной мере воплотил Ваше пожелание. А именно: сожительствовал с Вашей дочерью, имел с ней неоднократное соитие. Более того, Ваша дочь, в процессе сожительства со мной, получила ценнейший опыт встреч с тайным любовником, что, несомненно, поможет ей в дальнейшей семейной жизни со сговоренным господином. Так что, Вашу просьбу я воплотил в полной мере, даже несколько более оговоренного. На заслуженной благодарности от Вас я не настаиваю: исполнял я Вашу просьбу в знак уважения и благодарности. На этом прощаюсь, с наилучшими пожеланиями Вам и Вашей дочери.
Гемин Толмирос, бакалавр физических наук.
И отправлю телеграммой завтра, хмыкал я, оценивая свою замечательную записулину. И, надеюсь, более о Возерах не услышу.
С этими здравыми мыслями я и заснул. А с утра, позавтракав, отправился штурмовать бастионы бюрократии Анта. И были у меня, невесть с чем связанные, ощущения, что попьют мне кровушку, да мясцом моим подзакусят местные рыцари пера и чернильницы.
Но телеграмму отправил, мимоходом пожалев, что в пуле “прописанных кругов” не было “дальновиденья”. Оченно мне хотелось увидеть физиономию госпожи Залины, по прочтении моего ответа. Не то, чтоб я прям уж совсем на неё злопыхал, но в авторстве, не менее чем наполовину, “мизансцены с рогами”, данной госпожи я был почти уверен. Сона, при всех её очевидных недостатках, всё же неоднократно повторенное “верность друг другу” помнила, так что вряд ли без “наставляющего влияния” маман на регулярный (или не очень) секс с посторонним бы решилась.
А, возможно, и нет. В общем, пофиг, окончательно заключил я, да и выкинул возеровскую семейку из глаз и ума.
У меня и без них дел хватает, деловито рассуждал я, топая в “бюрократическом центре” к потребной мне конторе.
Первым делом, памятуя прошлые мытарства, я облазил фасад здания. И сделал это не зря: “официальный прейскурант” ускорительных взносов наличествовал, правда, как и в прошлый раз, был стыдливо сныкан в уголке.
При этом, как выяснилось, вопросами “сословного продвижения”, занимался не какой-то отдельный чин, а аж полноценный отдел, из дюжины человек. И “для решения вопроса незамедлительно”, мне пришлось отслюнявливать аж сто семь ауресов с сестерциями!
И вот, сижу я значит, перед начальником отдела, потребляю любезно (и многократно оплачено!) предложенный кофий. Подчинённые этого господина бегают, суетятся, занимаются моим вопросом.
Как вдруг, после шмяканья подчинёнными на стол некой макулатуры, ну и беглого ознакомления с ней, начинает чин на меня хмурится(!) и прокурорским тоном выдаёт:
— Нарушаем, господин Толмирос?
— Э-э-э… — несколько растерялся я. — Не знаю, господин Агвинс, вам виднее, нарушаете вы, или нет. Я, увы, в данном вопросе некомпетентен, — нашёлся я, с некоторым возмущением взирая на чина.
— Господин Толмирос, вы, согласно отчёту, — потряс бумаженцией чин. — Из налогового департамента благословенного Анта, уже третий месяц как прошли имущественный ценз на пятый класс! Почему же вы не явились, дабы надлежащим образом оформить свой статус?! Прикажете бегать за вами?! А путаница в бухгалтерии?! Вы три месяца! — обвиняюще потряс он бумажкой. — Платите налог шестого класса!
— Да и чёрт с ним, — отмахнулся я, прикидывая.
И выходило, что и вправду “провтыкал” очередной момент, не соотнёс прочитанное, реалии и свой статус. А именно, для пятого класса в охренительно благословенном Анте существовало несколько, взаимозаменяемых цензов. И владение денежной суммой в символичные пять тысяч ауресов — было одни из них. То есть, как только дом Брудсен перевёл на мой счёт, точнее “довёл” сумму до нужной величины, я автоматом становился “пятым”, для чего мне надлежало явиться в контору и всё оформить. Без этого тот же налог, который шестого класса, был несколько выше, как пример.
Ну и, логично, отмахнулся я от этого. Впрочем, на мои слова, чин надулся, очи выпучил, личиком покраснел. И, пусть не оря, но повышенным тоном выдал:
— Благословенный Ант не нуждается в ваших подачках, господин Толмирос! — выдал он. — А вам надлежит заплатить штраф за небрежение, и направить прошение в казначейство о компенсации и возврате налогов! — несколько успокоившись, наставительно воздел перст чин.
— А как-нибудь вычесть из переплаченного налога? — полюбопытствовал я, ответом на что стало неподкупное поматывание чиновными брылями. — Ну хоть как-нибудь решить сейчас вопрос можно? Как я понимаю, сумма переплаченного налога превышает все возможные штрафы?
— Превышает, значительно, господин Толмирос, — кивнул чин и тут же наставительно продолжил. — Но с последствиями вашей безответственности вам надлежит справляться самостоятельно. Это будет надлежащим уроком, что столь высокий класс в благословенном Анте влечёт за собой обязанности, — гадски сморозил очевидную хрень чинуша — обязанности с ростом в чине как раз “уменьшались”.
— Взял бы гонорар, так нет, проценты мне подавай, — в сердцах пробормотал я, прикидывая сколько мне мотаться по чиновным притонам, туда и обратно.
— Погодите, господин Толмирос, погодите, — закопошился в бумагах чин и прокурорски взглянул на меня. — Скажите, вы же издаётесь в печатном доме Брудсен, денежные поступления приходят оттуда? — задал вопрос он, на что я кивнул. — А вы, часом, не издаётесь под псевдонимом Грей Фуллбастер? — засиял на меня очами пожилой дядька, как восторженная гимназистка.