А на следующий день, всё же добрался до гробницы, бодро дотопав до “лифтовой залы”.
И выходил у меня такой расклад: перебором я ни черта не подберу. А значит: надо жульничать. Вопрос только в том, умом или силой.
Умом — это всё-таки попытаться понять структуру и принципы управляющего эфирного конструкта, а из него выцарапать правильный ответ, либо просто “открыть дверь без ключа”. Весьма приглядный вариант, вот только “пилящий” глаголицу Архив никаких удобоваримых результатов пока не выдал. А без смыслового понимания “умом” ни черта не выйдет.
И “силой” — это ковырять многометровые гранитные плиты. Весьма по-дурацки, но тупо перебирать заведомо неправильные варианты ответа — ещё более по-дурацки.
А в первую очередь, прикидывал я, надо добраться до местных “артефактов-разрядников”. Ниши с ними прикрыты всего двадцатью сантиметрами гранита, это раз. Я хочу попробовать понять, как их делают, это два. И, наконец, “перебирать варианты”, если всё же решу продолжить, разумнее будет не бегая и остужая кляксу расплавленного металла, это три.
И начал я ковырять потолок эфиром. В отличие от металлов, поддавался гранит эфирному воздействию весьма хреново, а “готовых конструкций”, кроме как “отполировать”, пул кругов вообще не содержал. Но, подумав, я попробовал использовать “заморозку” и банальный клин из давно утратившего свою форму ножа. Что, на радость мне, получилось на диво успешно. Переохлаждённый гранит был хрупок, хоть и твёрд, крошился не песком, а гранулами и кусочками. Так что, к вечеру, я проковырял сантиметров пятнадцать гранита.
Подумал, да и оставил “вскрытие” на завтра. Точнее, на послезавтра — меня никто не гонит, а подустал я уже ощутимо.
Выполнил на следующий день “осеменительный план”, ну и в должный срок, утром, вымытый и бородатый, стоял перед пятью сантиметрами гранита, отделяющего меня от “разрядника”.
Ну и начал “морозить и крошить”. Вот только, когда до цели оставалось не более пары сантиметров, эфирный круг стал разрушаться!
Вот ведь, фигня какая, посетовал я, бодро кроша остаток и получая по кумполу медным статуём жука. Типа скарабея, но усики промороженные статуй себе о моё вместилище разума обломал. Хоть поймать успел диверсионную железяку, а то разбилась бы нафиг.
Так, а сейчас мы будем эту фигню научно-исследовательски курочить, рассуждал я, потирая стукнутую маковку. Эфирного в ней, с какого-то хрена, ни черта не осталось, но должна быть причина, почему было.
И начал я фигню курочить, и оказалась она натуральной матрёшкой: множество медных слоёв друг во друге. А вот за последним слоем… была некая раковина, чего-то типа улитки. Нахрен, как понятно, промороженная и, как следствие, дохлая. Вот только не менее явно, этот моллюск был до моей заморозки живым.
Ни черта не понимаю, но очень интересно, научно-исследовательски заключил я, ну и принялся понимать.
И выяснилась такая загогулина: семь медных слоёв, ближайших к моллюску, содержали вытравленные оттиски магических кругов, в том числе и тот самый, “электроразрядник”, это раз.
Далее, пожрать, подышать и наоборот вместилище моллюска не содержало, что делало бы существование его десяток тысяч лет невозможным, если бы не эфир.
То есть, “утраченные артефакты древних цивилизаций” — это, очевидно, биоартефакты. На материально-эфирной жизни, этаких “конверторах-манифистаторах” эфира, моллюсках.
Последние, не менее очевидно, наследие возвысителя-гермафродита. Уж очень он “биологичен”, во всех своих проявлениях. А вот отсутствие биологии в “доступных кругах”… А вот чёрт знает. От “скрыть настоящие знания от подопытных”, до изъятия знаний под соусом “табу”, ещё древними жрецами. Недаром на фреске очевидная война накорябана, возможно, сторонники “редактирования” и “неприкосновенности слова гермафродитьего” друг друга смертью убивали. И, судя по результату, последних таки убили.
Так, а мне что делать-то? Теоретически, есть ещё две улитки в “артефактах”, исправно поддерживающие жизнеспособность эфиром и херачащие молнией “неправильно ответившего”. И вот вопрос, а они мне вообще нужны?
И выходит, что чёрт знает. Наверное, одного надо выморозить на месте, а вот второго прибрать к рукам. Или нет, обоих. Пусть будут, хотя последние три сантиметра гранита надо крошить без заморозки и поаккуратнее, заключил я.
И, через пару квинков, были у меня пара медных жуков, с улитками внутрях, живые и настоящие. Правда, что делать с ними — я ни черта не знал, так что отнёс, от греха, к мобилю и в нём и схоронил. Не потеряются, а начнут с чего-нибудь током биться — мобиль заземлит, благо в почву я проволоку загнал, вместе с пластиной. Да и влажная она до чёрта. В общем, полежат, заключил я, поскольку кроме факта регулярного отсасывания эфира (очевидно, на прокорм) и нескольких активизированных кругов (разрядника и, видимо, коммуникационного, в смысле “когда шарашить”) я не обнаружил.
Единственное что, внёс в Архив новые круги, всяко база побольше будет.
Конечно, печально что толку для меня от колдунских жужелиц нуль. Но, возможно, это до поры — есть у меня надежда на “погребальную камеру”. Ну и то, что в “лифтовой” меня не будет стараться прожарить тысчёнкой-другой ватт — тоже весьма неплохо.
После очередного осеменительного дня (заставившего задуматься, а не зря ли я вообще связался с ентим “потоковым осеменением”, но, по здравому размышлению, понятому что “не зря”) я вернулся в гробницу.
Путь мой, кстати, сопровождала регулярная капель от накрапывающего дождя — начинался соответствующий сезон.
А в гробнице я, для начала, ввёл слово “смерть” в поле ввода. Я его ранее не вводил, но чуда не случилось — платформа не сдвинулась, хотя и током, как понятно, не шибануло.
Ну да и ладно, хотя халявы, конечно, хотелось, заключил обломанный я. И стал прикидывать, как мне ковырять гранит.
И, выходило, что, похоже, лёд — наиболее оптимально, из мне доступного. Создать ручной бур, рассудил я, приступая к созданию задуманного. Ковырять им переохлаждённый гранит пола, после этого — заливать канал водой, ну и взрывное льдообразование “сверху”. В нижней части сформированная ледышка уже будет “давить в стороны”, кроша и расширяя канал. И так, пока не пробурюсь…
Пять метров, это пипец, печально признал я. Год, не меньше.
Но делать было нечего, так что приступил я к трудам на гранитных рудниках.
Аборигеночки исправно присутствовали в моём обиталище раз в два дня, а с наступлением сезона дождей стал появляться и шаман — очевидно, дел в племени поубавилось, а с “кулюторным общением” был не фонтан. В основном шаман интересовался забугорьем всяческим, реально было дядьке интересно — сам то он даже в городок не мог выбраться, естественно опасаясь сожжения огнём.
Ну и рассказывал я, что знал. Про Ант, Ниль, Готтию, Архипелаг. В общем-то, ничего не скрывая, что знал, то и рассказывал. И если на “снег” до горизонта дядька восторженно мерцал глазами (а что такое снег и лёд я ему наглядно показал), то насчёт сволочей импортных, всех типов и видов, выдал он такой вердикт:
— Совсем глупые человеки там живут. И в твоём племени, уж не обижайся, большой шаман, но совсем дураки. У нас правильнее и лучше! — поставил он диагноз, на что я мог только развести руками, в смысле “и не поспоришь”.
При этом, ковырял гранит гробницы я долго, пробился почти на метр, ну и несколько тяготился нудностью своего занятия.
И вот, в одно прекрасное утро, мокрый (потому что дожди) и злобный (потому что задолбался) я ввалился в лифтовой рудник. Злобно зыркнул на вопрос “Зачем ты здесь?”, ну и не менее злобно накарябал эфиром “Ни зачем”.
И только повернулся к дырке, как платформа дрогнула. Сначала я ни черта не понял и запаниковал, но увидел как потолок медленно уходит вверх.
И все четверть часа спуска в недра лифтовую платформу оглашал мой несколько истеричный смех. Ну реально, “ни зачем”, паразиты такие!