Заморская невеста.
Мариша делала это впервые.
За окном выл холодный ветер, а ей хотелось знать свое будущее сегодня, сейчас.
Что будет завтра?
В жизни она уже ничего не боялась.
Все страхи остались позади, в девяностых, когда она лихо таскала, кидала, тяжёлые баулы из самолёта в автобус, из автобуса в поезд, пользуясь отсутствием в стране законов.
Она положила свои ручки на фарфоровое блюдце и произнесла дрожащим голосом:
— Выйду ли я ещё раз замуж?
Сердце сильно застучало и, руки взмокли от страха.
Зажмурив глаза, Маришка почувствовала шевеление под пальцами. Открыв один глаз увидела, что тарелка указывала на желанное: «ДА!»
В душе поднялся шквал ликования.
Ура! Она всегда это знала!
Еще с просмотра фильма «Москва слезам не верит», когда советская героиня говорила, что «В сорок лет жизнь только начинается». И у нее только начнется.
Появится он — принц!
Второй вопрос родился сам собой:
— А как его будут звать?
Опять блюдце задергалось и вырисовывало — «ДУ».
— В смысле? — оторопело вопросила Мариша.
«ДУ» — издеваясь, повторила посуда.
— Сама дура! — в сердцах, искательница счастья, едва не разбила фамильное блюдце из сервиза самого государя-императора Александр Второго.
Чуток поостыв, стала себя успокаивать.
«Да, ладно бесится. Наверное, фамилия и имя такое».
Хотелось знать, из каких краёв он — принц, будет?
В глубине души Мариночка всегда подозревала, что рождена для чего-то и кого-то исключительного и, её предназначение жить за тридевять земель, в тридесятом царстве-государстве, в замке, с принцем, купаться в роскоши и радоваться жизни.
Нет! Определенно не её судьба гнить в этом трухлявом доме, с гигантскими крысами в подъезде, в квартире едва не на чердаке, пусть даже и в историческом центре Москвы! И ловить каждое лето приезжих туристов на Красной площади, очаровывая их славянской красотой, которая так и рвалась наружу, из обтягивающих её аппетитные формы, одежды.
— Откуда он?
Тарелочка закрутилась и медленно вывела слово АМЕРИКА.
Маринка завизжала от радости и кинулась звонить ненавистной лучшей подруге.
*****
Шли недели, а ничего не менялось.
Ковыряние на сайтах знакомств не приводило к результатам.
Марина даже выставила там свою лучшую фотографию, в открытом купальнике, на фоне моря, но все равно на свидание приходили либо женатые либо командировочные, все они хотели одного, выпить и побыстрее «в постельку».
Марину определенно такое не устраивало.
И тут… волею судьбы она получила заветное письмо.
Не молодой мужчинка из Америки писал, что ищет подругу для совместной жизни и досуга и, что его не интересует внешность избранницы. Главное, чтобы она была «добропорядочная, чистоплотная и ходила с ним в местную церковь на молебен по воскресеньям».
— Вот! — воскликнула Маринка. — Подходит!
Но тут…
На стареньком ноутбуке, фотка загружалась медленно и наконец…
Мариша опешила.
С фотографии на нее смотрел древний, как весь еврейский мир, старикашка.
Он был до того стар, сморщен и дрябл, что казалось лично знал Авраама Линкольна и, принимал участие в боевых действиях севера и юга в борьбе за права негров.
Лицо Маришки скривилось так, как будто она съела целый лимон без сахара.
С шумом она захлопнула ноутбук.
*****
Время шло.
Уже и месяц пролетел, а почтовый ящик был пуст и немилосерден.
Только дедушка из далекой Америки, покоренный фотографией фигуры в купальнике на лазурных волнах моря, писал длинные подробные письма.
Он рассказывал про каких-то крокодилов бегающих во дворе, и никому тут, в холодном, сером, зимнем Совке, неизвестную рыбу с замысловатым названием — Свай. Звучало как железобетонная свая…
О том, что на улице запросто можно увидеть дремучую змею, именно дремучую, потому что эта «сирпена» так разомлела на солнце, что можно с нею фотографироваться завязав её галстуком на шее.
И про свою собаку — Кики, которая возможно даже старше чем он.
Америка пленяла и маняще звала, на секунду Мариша даже представила себя рядом с этим америкашкой, но тут же, отбросила эту мерзкую мысль прочь.
Сеансы спиритизма теперь проводились чаще, но блюдце или молчало, или упорно грязно ругалось и посылало Маришу на «три весёлых буквы».
Наконец, уставшая от ругачек с подлой посудой, не сулящей ей ничего лучшего и, сломленная перепиской упорного деда, Маринка сдалась.