Зоя задохнулась от возмущения, и тут же ее обдало холодной волной страха, словно далекое и невидимое лезвие свистнуло совсем рядом, острым блестящим своим полотном и создав эту самую обжигающую волну. Женщина попятилась, боком втиснулась в спасительную дверь. Щелкнула замком и на некоторое время замерла, не в силах оторваться от прозрачного стекла, обмирая от непонятного ужаса, ежесекундно ожидая, что вот сейчас парень вывернется из-за угла и кинется на нее.
— Зоя Романовна! — донесся из коридора голос секретарши Леночки. — Зоя Романовна, вы тут? Вас Владимир Георгиевич спрашивает.
Упоминание о муже вернуло Зою в действительность.
— Где ты? — недовольно спросила она. — Пора бы и появиться!
— Зая, я тебе как раз за этим и звоню. — Рыбаков расплылся в трубке усталым барским баритоном. — У нас там все в порядке? — И, не слушая ответа, поскольку вопрос был задан исключительно для проформы, перешел к делу: — Я тут по делам завис. Надо договор обсудить. Так что я уже не появлюсь. Давай, до вечера. Не особенно там усердствуй. Все, целую.
И отключился, не дав Зое даже ответить.
Женщина уныло поразглядывала пищащую трубку, тоскливо вздохнула и щелкнула мышью, оживляя уснувший монитор.
На экране выросли стройные колонки цифр — квартальный отчет. В последней графе умная программа выдавала процент прибыли. И эти цифры Зое очень не нравились. Велики. Слишком. И если платить все полагающиеся налоги с них, то о развитии фирмы можно просто забыть.
— Ну что за страна! — привычно возмутилась Зоя. — Что за законы? Или оставайся честным и ходи без штанов, или химичь, совершая налоговое преступление!
Она еще раз вздохнула и принялась за работу. Такую тонкость, как исправление отчета, она не могла доверить никому. Ни экономисту, ни бухгалтерии. Во-первых, они бы и не смогли сделать все так элегантно и ювелирно, как умела она. А во-вторых, незачем им знать, какие именно отчеты уходят в налоговую. В конце концов, фирма — их семейное предприятие. Муж — генеральный директор, она — главный бухгалтер. Два начальника, две подписи в банке.
— Зоя Романовна, — возникла в дверях Леночка, — можно, я сегодня пораньше уйду? А то опять в библиотеку не успею. А у меня же сессия на носу. Я у Владимира Георгиевича отпросилась.
Девушка стояла в дверном проеме, забавно расставив худенькие ножки, которые от природы напоминали неуклюжую букву «Х». Пухлые губки выпячены просительным сердечком и ярко накрашены, светлые волосы тщательно расчесаны, глаза густо обведены.
— Это ты для библиотеки такой макияж изобразила? — улыбнулась Зоя, про себя посетовав, что не надо бы девчонке носить мини-юбку, поскольку показывать нечего.
— Я завтра пораньше приду, — кокетливо улыбнулась Леночка. — Можно?
— Иди! — махнула рукой Зоя. — Смотри, потребую конспекты для просмотра!
Девушка еще раз заговорщически хихикнула, демонстративно хлопнула пару раз тяжелыми от туши ресницами и исчезла.
Зоя снова погрузилась в отчет. Она как раз перетягивала в нужное место очередную порцию цифр, когда затрезвонил дверной звонок. Дверь в приемную осталась открыта. Поэтому настойчивый зуммер изрядно действовал на нервы.
— Лена! — прикрикнула она. — Ты что, не слышишь? — И только тут вспомнила, что секретарши нет.
Конечно, больше открыть некому. В других кабинетах звонок не слышно.
Зоя недовольно оторвалась от работы. На маленьком экране, который демонстрировал пространство у крыльца, было видно, что под дверью топчется рослый мужчина. Кажется, незнакомый. Вот он снова вдавил палец в кнопку, и по приемной понеслось противное дребезжание.
— Вы к кому? — спросила в микрофон Зоя.
— Извините, — отозвался мужчина. — Я ваш новый сосед, мой офис рядом, у меня к вам дело, можно войти?
— Входите. — Зоя набрала на пульте код, недоумевая, что могло понадобиться незнакомцу.
Может, он к Рыбакову? Ну конечно! Скорее всего, какой-нибудь приятель по ночным тусовкам.
С первого взгляда, вскользь брошенного на незваного гостя, женщина поняла, что не ошиблась. Конечно, мужнин приятель. Такой же холеный, такой же загорелый, такой же подтянутый. И такой же бездельник. По манере видно. Расслабленный, с оценивающим взглядом из-под тяжелых век. С густющими черными бровями. Из тех, в чьем присутствии всегда хочется выглядеть лучше. Моложе и красивее. Зоя инстинктивно втянула невидимый под столешницей живот, выпрямила спину.
— Вы к Владимиру Георгиевичу? — предупредила она вопрос вошедшего. — А его нет. И не будет.
— Владимира Георгиевича? — Незнакомец удивленно вскинул брови. — Это ваш босс? Нет, я его не знаю. Мне, скорее, к вам. Ведь вы — секретарь? Значит, самый осведомленный человек.
Зоя настолько поразилась, что ее приняли за Леночку, что промолчала.
— У меня тут машина на тротуаре стоит, напротив вашего входа. Так ее сегодня изуродовали. Два колеса в клочья, представляете? Вот я и подумал, может, из ваших кто видел? Понимаете, — он вдруг заторопился, наткнувшись на Зоин изумленный взгляд, — не в колесах дело. Машина — вчера из салона. И сразу такое. Я должен был сейчас на встречу ехать, вышел, а тут… Странно.
— Странно, — согласилась женщина.
— Никто ничего не говорил? — Мужчина как-то по-детски смутился, видимо осознавая нелепость вопроса. — Может все-таки кто-то видел?
— Я, — пожала плечами Зоя. — Я видела.
Видеть-то она видела, но буквы от цифр уже почти не отличала. В офисе было темно и тихо, в каком-то из кабинетов забыли выключить радио, и едва слышная музыка доносилась издалека, создавая ощущение почти домашнего покоя и уюта. Несколько раз тренькал дверной звонок, но коротко и робко. Зоя даже не подходила к монитору. Сама она никого не ждала, у всех своих были ключи. Наверное, соседская ребятня развлекается…
В близком окне светился желтый фонарь, ветер, не по-осеннему теплый, теребил пластиковые полоски жалюзи.
Мимоходом подумалось: надо бы встать и закрыть шторы, а то с улицы я как на ладони, но было лень.
Она поняла, что окончательно устала, когда пальцы дважды подряд ткнули не в ту цифру на клавиатуре, из-за чего пришлось возвращаться в уже отработанный лист и искать ошибки.
Все. Пора.
Зоя сладко потянулась, подвигала затекшими плечами, подошла к шкафу. В зеркале, открывшемся вместе с дверцей, отразилось ее лицо. Бледная, даже серая в неясном коридорном свете, кожа, большие равнодушные глаза, какие-то лысые, поскольку ресницы она красила редко, только по случаю, а от природы у нее, рыжей, глазная растительность была тоже, соответственно, светло-пегой, почти невидимой… Тусклые волосы, поднятые на макушку и защемленные на темечке пластмассовой заколкой.
— Красавица… — вздохнула Зоя, разглядывая свое отражение. — В парикмахерскую надо, подстричься. Да и реснички подкрасить бы не мешало.
Сколько она туда собирается? Месяца два? И еще столько же будет, пока в один из дней сама себе не станет окончательно противна. Или пока случай не подвернется. Вот, кстати, Новый год уже скоро. Все равно надо будет идти. Был бы Владимир другим человеком, дал бы хоть раз понять, что ей надо лучше за собой следить… А то, как соберется она в салон, он тут же старую песню: «Заюшка, я тебя не за косметику люблю. Ты у меня все равно самая красивая». С одной стороны, конечно, хорошо, что муж при всех его недостатках на других женщин не смотрит и ее по-прежнему любит, а с другой… Вот сегодня этот красавчик заходил. Принял ее за секретаршу, да еще, наверное, удивился, как такую старую грымзу в приемную посадили. И разговаривал соответственно. Конечно, до этого соседа ей никакого дела нет, у самой дома — такой же красавчик, но все равно как-то неловко. Все-таки она — женщина. И не самая беспородная.
— А может, Вовчик потому и шляется по своим тусовкам один, что ее стесняется? — пришла в голову неожиданная мысль. — Ну куда он с такой женой на прием или в ресторан?