— Вчера убили Вадима, — мертвым голосом сообщила она. Андрей почувствовал, как у него подкашиваются ноги, перед глазами сгустилась черная пелена… Несколько минут он стоял, судорожно хватая ртом воздух, затем, немного опомнившись, позвонил Мамонтову…
* * *— Менты, да и прокуратура тоже, не станут это дело распутывать. Изобразят видимость активной деятельности, составят ворох бумаг для отмазки, а потом потихоньку спустят на тормозах. — Мамонтов сидел в кресле напротив Михайлова, куря одну сигарету за другой.
Андрей молча слушал, механически прихлебывая давно остывший кофе. Лицо его осунулось, глаза ввалились. Они находились в квартире вдвоем. Мать в предынфарктном состоянии два часа назад увезли в больницу.
— Смерть Вадима мусорам на руку, — в голосе Володи слышалась нескрываемая ненависть. — Михай был для них костью в горле, хотя после убийства Варяга в районе не светился. Работал в бригаде Фрола. Ну того, из…
— Знаю, — хрипло перебил Андрей. — Но чем же Вадик им помешал? У Фрола ни одной точки здесь нет. Сфера его влияния на другом конце Москвы!
— Ты не понимаешь! — печально усмехнулся Мамонтов. — Менты вместе с замусоренными полностью подмяли под себя район. Любой нескурвившийся пацан для них словно бельмо на глазу!
— Суки рваные! — прошипел Андрей. — Узнаю, кто брата грохнул, — из-под земли достану!
— Как узнаешь-то?!
— Подумаю!..
* * *После «приключения» в пансионате Валерий Лукин чувствовал себя отвратительно. Болели сломанные ребра и отбитые внутренности. Лицо превратилось в синюю, оплывшую маску. Однако хуже всего было душевное состояние. «Скоты паршивые! — в бессильной ярости думал Лукин. — Никакой управы на них нет! Совершенно обнаглели под крылышком у милиции! Уже не разберешь, где бандиты, где менты! Впрочем, нет! Назвать васильковцев бандитами — значит оскорбить последних! Волк шакалу не товарищ!»
Лукин кряхтя поднялся с дивана, принял таблетку темпалгина,[5] накинул на плечи дубленку и вышел на балкон покурить.
— Здорово, сосед, — услышал он тихий голос. — Неважнецки ты выглядишь.
Валера повернул голову. На соседней лоджии, ссутулившись, облокотился на перила Андрей Михайлов.
— Поздравляю с возвращением, — ради вежливости сказал Лукин, вспомнив, что Михайлов недавно освободился из мест заключения. — Как брат поживает?!
— Издеваешься?! — потемнел от гнева Андрей. — Или… не знаешь?!!
— Бог с тобой, какие издевательства?! — изумился Валера.
Михайлов с минуту испытующе смотрел на него.
— Убили Вадима, — наконец выдавил он. — Вчера утром…
— О Господи! — искренне расстроился Лукин. — Жаль парня!
— Кто тебя так обработал? — через некоторое время спросил Андрей. — Места живого не осталось!
— Васильковцы!
— За что?
— Хотели девчонку мою трахнуть, а я заступился.
— Козлы вонючие! — выругался Михайлов. — Пидорасы!.. Знаешь, сосед, заходи ко мне. Чайку попьем! Тошно одному, сил нет! Вовка Мамонт в похоронное бюро поехал, гроб заказывать, а потом на кладбище о могиле договариваться. Мать с сердечным приступом в больнице. Брат… в морге. — Андрей едва сдержал слезы.
— Хорошо, иду…
* * *— Интересно, — выслушав обстоятельства гибели Вадима, задумчиво протянул Лукин.
Они сидели вдвоем на кухне. На столе дымились две почти нетронутые чашки с чаем.
— Похоже, Вадима подставили!
— С чего ты взял? — насторожился Андрей.
— Смотри сам. Убийцы знали, где и во сколько он появится. В том доме у Вадима были родственники, друзья или любовница?
— Насколько мне известно, нет.
— Тогда к кому он шел?
— Без понятия!
— Надо выяснить, с кем собирался встретиться Вадим. Именно эта гадина предупредила убийц!
— Необязательно, — неуверенно возразил Андрей. — Может, его пасли…[6]
— Вряд ли. Тогда б могли подобрать менее оживленное место или, на худой конец, просто расстрелять машину.
— Верно, — немного поразмыслив, сказал Михайлов-младший. — Ты прав! Спасибо!
— Хочешь, я попытаюсь навести справки о жильцах дома? — предложил Лукин.
— Как?
— У моей девчонки мать напротив живет. В доме всего один подъезд, а любопытные бабы преклонного возраста, к коим Олина маман относится, все про всех знают!
— А почему ты так для меня стараешься? — подозрительно покосился на Валеру Андрей.
— Тебе правда нужна?
— Разумеется.
— Мне кажется, тут не обошлось без замусоренных. После гибели Варяга они старательно уничтожают всех нескурвившихся.
«Парень прав, — подумал Андрей. — Мамонт говорил почти то же самое. А с ментовскими „шестерками“ у Валерки свои счеты. Изуродовали — смотреть страшно!!!»
Глава 3
Валентин Кравцов в мрачной задумчивости сидел возле окна. «Бесплатных пирожных не бывает… бесплатных пирожных не бывает», — беспрестанно вертелись в голове слова Васильева. Василек встретил Кравцова с высокомерным презрением, как китайский император нищего рикшу, и сразу объявил:
— Деньги, одолженные у покойного Михая, отдашь теперь мне, с процентами.
— Я… думал, — забормотал ошарашенный Кравцов.
— Индюк думал да в суп попал, — отрезал Николай. — Еще вопросы есть?!
— Нет.
— Тогда катись. Срок выплаты, так и быть, удлиню. На месяц. Я добрый…
Кравцов вылетел за дверь как ошпаренный. Теперь он горько раскаивался. Нет, не в том, что обрек на смерть Вадима. Гнилая торгашеская душонка Валентина никогда не терзалась угрызениями совести.
Кравцов сокрушался, что попал «под крышу» к Васильку и согласился помочь в ликвидации Михайлова. Ведь с тем, в конце концов, можно было как-нибудь договориться, а Василек ничего не желает слушать. Если же рыпнешься — то или прикончит, или под ментов подставит.
Надрывно зазвонил телефон.
— Алло, — хмуро произнес Кравцов, сняв трубку.
— Валентин Олегович! Тут ребята из «крыши» приехали, — донесся с другого конца провода взволнованный голос продавщицы Люси. — Товар забирают, а денег не платят!
— Погоди, сейчас спущусь! — Валентин выбежал из квартиры. Его магазин «Маргаритка» располагался в том же доме, на первом этаже.
В торговом зале хозяйничали Луна и два обкурившихся анаши молокососа. Луна критически осматривал полки, выбирал выпивку, лучшие сигареты и сваливал в здоровенную хозяйственную сумку.
— Чего надо?! — грубо спросил он разинувшего в изумлении рот Кравцова.
— З-зачем? — заикаясь, пролепетал тот.
— У нас намечается небольшой сабантуй, — нехотя объяснил Луна. — Запасаемся. Кстати, почему в твоем говенном магазинишке нет дури,[7] хотя бы из-под полы? Непорядок! Я недоволен!
— Р-ребята! Т-так нельзя! Т-товар денег сто-ит! — осмелился проблеять Валентин, в порыве жадности обретший нечто вроде мужества.
— Че-его? — опешил Луна. — Чего ты вякнул?
— Т-товар… без денег… нельзя!..
— Оборзел, сука, — сипловатым тенорком заметил один из молокососов. — Место свое забыл!
— Точно! — согласился Луна и неожиданно резко ударил Валентина ногой в пах.
Торгаш, взвыв от боли, согнулся пополам.
— Еще хочешь? — участливо осведомился Луна.
— Не-е-ет!
— Ладно, живи, а впредь не разевай пасть без разрешения, усек?
— Д-а-а!!!
* * *«Сабантуй», о котором говорил Луна, состоялся вечером того же дня, в некой сауне, а точнее, публичном доме, названном ради приличия «Сауна-Люкс» и снабженном для правдоподобия парилкой с бассейном. Помимо Василька с приближенными присутствовало несколько сотрудников местного отделения милиции, в том числе подполковник Кудияров. «Проклятье, опять субботник[8]», — раздраженно думали девицы, не забывая, однако, профессионально улыбаться гостям.