Сегодня он покорно предоставляет друзьям донести себя до лифта.
Машина у Кузнецова огромная, вместительная.
— «Крайслер»! — хвастается он.
— Кузя любит масштабность, — хмыкает Толян, с помощью Александра забираясь на заднее сиденье.
К дому Евгении подъезжают быстро, и только здесь она вспоминает:
— Ой, у меня ведь дома беспорядок!
Но в квартире не просто порядок — она сверкает чистотой. Удивлению Евгении нет границ, пока она не находит на кухонном столе записку: «У твоей мамы взяла ключ и прибралась. Приедете — позвони. Очень соскучилась. Надя».
— Ну, если это называется беспорядок… — в восхищении разводит руками Кузнецов.
Евгения протягивает ему записку:
— Вот и весь секрет.
— Ваша подруга? — понимающе кивает он и говорит с какой-то затаенной грустью: — Только друзьями мы и живы! Ругаемся с ними, злимся, а без них и не обойдемся…
Аристова усаживают в кресло, а двое друзей, извинившись — мы сейчас! — возвращаются к машине.
Евгения дает почитать записку и Толяну.
Мужчины возвращаются. В руках у Александра огромная хозяйственная сумка, у другого, Стаса, — большой тяжелый пакет, перевязанный веревками.
— Сейчас мы с Женей такой обед сварганим! — оживленно сообщает Стае, подталкивая Евгению в сторону кухни. — По поводу возвращения сэра Анатолия Аристова… как бы это поделикатнее сказать, к домашнему очагу!
Они разгружают сумку с продуктами и сразу начинают чистить овощи, в то время как в соседней комнате царит оживление, слышится скрип, металлическое звяканье.
Кухонные работники полностью ушли в приготовление пищи и потому не сразу замечают, как в дверях появляется этакий металлический передвижной стул, на котором восседает Толян. Устройство сверкает никелированными частями и, судя по всему, несложно в управлении. Оно легко проходит в дверной проем. Толян смотрит на нее, и тут же его глаза будто заволакивает пелена.
— Конечно, Жека, это не то, что ты хотела! — усмехается он.
— А что я хотела?
— Нормального, здорового мужика, а не безногого инвалида! В комнате повисает тяжелое молчание, а Евгения в упор разглядывает Толяна.
— Я очень хочу, — между тем мягко говорит она, — чтобы впредь ты не употреблял это выражение не только вслух, но даже и мысленно! Иди-ка сюда!
Толян послушно подъезжает. Она дает ему в руки нож и пакет с картошкой.
Александру подвигает консервы:
— Открывай!
А сама тем временем быстро режет морковь — так быстро, как режут повара. Она сама научилась этому, из принципа. В последнее время ей приходится часто задавать себе вопрос, на который приходится тут же отвечать: «Если другие могут, то почему не смогу я?» Нож так и мелькает у нее в руках. Толян украдкой посматривает на нее, и в глазах его удивление. То-то же! Смотри и учись, чего может добиться человек, когда захочет!
Они садятся за стол. Едят. Пьют за окончательное выздоровление Толяна. Он тоже шутит, и на первый взгляд ничего в нем не изменилось. Но Евгения с тревогой чувствует его подавленность. Будто усмехается про себя их оптимистическим речам: «Говорите, говорите, а я-то знаю, что больше на ноги не встану…»
Она слышит, как Кузнецов обращается к Толяну:
— Скажи, могу я сделать для тебя еще что-нибудь?
— Можешь, — кивает тот. — Помоги мне выкупаться.
— Толя! — укоризненно восклицает Евгения.
— Успеешь еще со мной навозиться! — грустно машет он. Пока мужчины в ванной, она успевает убрать со стола, помыть посуду и постелить постель. После ванны Аристова, завернутого в махровый халат, Александр подсаживает в кресло, а в кровать с него Толян перебирается уже самостоятельно. Стае и Кузнецов тянутся к выходу.
— Выздоравливай, Толян! Мы будем забегать.
За окном стемнело. Евгения зажигает бра над головой возлюбленного.
— Будем считать наш праздничный обед пропиской в твоем новом жилище. Может, в нем не слишком шикарно, но пусть тебе здесь будет тепло!
— Мне уже тепло, моя хорошая! Ты собралась куда-нибудь?
— Всего лишь на кухню. Надо сложить посуду в шкаф. А тебе оставляю «Крючок для пираньи» твоего любимого Бушкова…
Склонившись было к Толяну, Евгения выпрямляется, услышав дверной звонок.
— Подожди, не открывай, сначала я посмотрю, — беспокоится он.
— Кого нам теперь бояться?.. А в глазок я могу и сама посмотреть!
На лестничной площадке с чемоданом в руках стоит Шурик Аристов.
— Шура, заходи, — приветливо улыбается ему Евгения.
— Кто пришел? — кричит из комнаты Толян.
— Твой сын пришел. Шурик. Аристов-младший проходит в комнату:
— Привет, папа!
— Здравствуй, сынок!
— Я тебе вещи принес. И сегодня твой компаньон Малышев конверт передал. Думаю, тебе ведь понадобится… — Он медлит, потом выпаливает: — Папа, я хочу жить с тобой!
Аристов не отрываясь с любовью смотрит на сына.
— Спасибо, Шурик, я очень рад… Но это все-таки квартира тети Жени, неплохо бы и ее спросить. Сразу два мужика на голову свалятся!
— Тетя Женя, — поворачивается к ней Шурик, — вы не беспокойтесь, я и готовить умею, и убирать!
— Если бы вы знали, Аристовы, — говорит она, — как я всю жизнь мечтала иметь большую семью — чтоб не меньше троих сыновей!
— Ну и сейчас еще не поздно, — будто про себя бормочет Толян.
— Пойдем-ка, Шурик, я тебя покормлю.
— Я есть не хочу, — слабо сопротивляется Шурик.