— И для чего ты мне это рассказала? — интересуется Евгения. — Чтобы я на Аристова губы не раскатывала? «Парней так много холостых»? Думаешь, у них с Ниной еще все наладится?.. Не переживай, я ему говорю то же самое: надо ли ради сиюминутного увлечения разрушать хорошую, крепкую семью?! А он, дурак, слушать не хочет!
Мать смущается: действительно, нашла аналогию! Наверное, она думает: «Хотела как лучше…» Увы, ее подходы к собственной дочери так и остались на внешнем уровне. Мать с дочерью не привыкли говорить по душам, потому так трудно находить общий язык теперь, когда потеряно столько лет!.. А Евгении, похоже, лучше и вправду никого не слушать!
Несколько ночей она ночевала у матери и вдруг поймала себя на желании оказаться дома. Зайти к себе в квартиру… Что же получается, родительский дом — для нее уже не дом? А дом — квартира, где она прожила… тринадцать лет?
Аристов сказал: поживи пока у матери! Но на сколько растянется это «пока»? И почему она должна кого-то там остерегаться, точно подпольщица или бандит со стенда «Их разыскивает милиция»? Почему они с Толяном решили, что Сергей именно сейчас начнет за ней охотиться?
С другой стороны — зачем ему откладывать и сидеть на мине, которая неизвестно когда может взорваться?
Дом матери тоже не цитадель. Но некоторое удобство от ее проживания здесь все-таки есть. Теперь ее с работы подвозят Лада с мужем. Они живут неподалеку. Ездит с ними и Ирина, что потихоньку сближает женскую троицу, и уже без прежнего надрыва, с которого началось их знакомство. Они не лезут Евгении в душу, но знают, что у нее есть человек, с которым она, к сожалению, не может быть вместе. И у других женщин есть такие «человеки»…
— Ты уже готова? — в конце рабочего дня заглядывает в ее кабинет Лада.
— Готова… ехать общественным транспортом.
— Что-нибудь не так? — настораживается экономист. — Мы тебя ничем не обидели?
— Придумала! Просто мне нужно заехать к себе на квартиру, взять кое-что.
— Слава Богу! — радуется Лада. — А то мой дражайший съел бы меня. Он, знаешь ли, по внешнему виду от других мужиков не отличается, но в душе — натура тонкая: все чувствует, все замечает… Вчера сказал мне: «Будь с Женей деликатнее, Ладушка, ей сейчас несладко». Не знала бы его, приревновала бы… Фантазирует?
Она выжидающе смотрит на Евгению, ставя ее тем самым в затруднительное положение. Что можно сказать одной фразой? Опровергнуть? Согласиться?
— Твой муж, Лада, хороший человек.
— За то и любим, — посмеивается та, но на продолжении разговора не настаивает, а только замечает: — Все равно поедешь с нами. На повороте выйдешь, а там на троллейбусе тебе…
— Три остановки!
— Вот и пошли.
Евгения идет к дому, испытывая неприятное чувство присутствия кого-то за своей спиной. Сумеречная осенняя погода усиливает ощущение тревоги — она невольно оглядывается. Никого.
«Вот ведь как можно запугать человека! — сердится она. — Этак и вправду манией преследования заболеешь!»
Она приближается к своему подъезду и с облегчением видит, как с другой стороны подходит ее сосед, муж Кристины.
— Добрый вечер, соседка! — Он галантно распахивает перед ней дверь. — Что-то вас давно не видно? Так давно, что милиция начала разыскивать. Вчера приходил какой-то мент, спрашивал, не знаем ли мы, где Лопухина? Кристина говорит: «Наверное, у матери. Она иной раз у нее ночует». Правда, он не слишком огорчился. Зайду, говорит, в другой раз.
— Он в форме был?
— Нет, одет как все. Но красную книжечку показал. Кристина осторожненько спросила, мол, не случилось ли чего с Женей? А он отвечает: «Пока жива-здорова. Ее подругу недавно убили, вот я и хотел поговорить. Может, она знает что-нибудь?» А сам так странно улыбается, будто не про убийство говорит, а про детский праздник. Кристина тоже заметила: «Он больше на бандита похож, чем на мента!»
— Наверное, улыбается, чтобы люди не пугались, — предполагает Евгения. — Кристина здорова?
— Слава Богу, здорова, — говорит сосед, поднося руку к кнопке звонка. — Будьте здоровы и вы!
Евгения быстро проскакивает в дверь и тут же захлопывает ее за собой, чтобы тот, кто крался за ней, не успел прошмыгнуть в квартиру.
Она прислоняется к двери, стараясь восстановить дыхание. Будь ты проклят, Зубенко, какого страху на нее нагнал! Сует ноги в тапочки и вешает на вешалку плащ.
Только она делает шаг к ванной, как зазвонивший телефонный звонок буквально заставляет ее подпрыгнуть. На этот раз успокоиться и заставить себя взять трубку гораздо труднее. Похоже, ее трусость возрастает в геометрической прогрессии. Она поднимает трубку и слышит сигнал отбоя. Должно быть, кто-то ошибся номером.
На другой день в коридоре она сталкивается с Надей.
— Привет, подруга! — меланхолично бросает та.
— У тебя проблемы?
— Пустяки, муж не ночевал Дома. Говорят, у него появилась подружка — какая-то балеринка из кордебалета, и что главное, приехала в город недавно, так что через много рук пройти еще не успела. В остальном тоже плохо. Про погоду ты знаешь: мерзкая! С матерью отношения — мерзкие, попала под горячую руку…