Он бы ушел, если бы она стала всерьез утверждать, что является возлюбленной Хилла. Но тогда она причинила бы ему боль.
— Потому что… я его…
Диана не отрываясь смотрела на слегка приоткрытые губы Кари, которые все приближались и приближались к ней. Это последняя возможность его прогнать! Самая последняя! Потом было бы слишком поздно.
Прикосновение его губ разрушило все ее планы избавиться от него. Она позволила его губам прижаться к своим, нежно приняла его язык, приникла к Кари всем телом и положила руки ему на затылок, погрузив пальцы в его волосы и ласково их перебирая. Ее дыхание участилось, когда он привлек ее так крепко, что она едва могла вздохнуть, а ткань платья на ее груди смялась. Другой рукой он тесно прижал к себе ее бедра, и она почувствовала его возбуждение. Но это было опасно — полностью предоставить себя в его распоряжение.
— Кари, я не хочу, — прошептала она.
Он проигнорировал ее слабый протест, поднял на руки и понес вверх по лестнице.
— Естественно, нет, я понимаю, — прошептал он и поцеловал ее в лоб. — Но я тебя люблю и знаю, что для тебя хорошо.
Дверь спальни закрылась за ними.
— Нет, я говорю серьезно и…
— Серьезно я люблю тебя везде: и в спальне, и в постели.
Казалось, она ощущает его руки одновременно на всем своем теле, и, прежде чем Диана смогла собраться с мыслям, они оба, уже голые, упали на постель.
Диана из последних сил боролась за свою независимость, хотя Кари уже лежал сверху и она впитывала тепло его тела и желала большего, чем просто ощущать, как ее груди касаются его груди, а его твердый член упирается ей в живот.
— Я тебя не люблю, — прошептала она, когда Кари начал покрывать ее лицо и шею поцелуями. — Это секс… только секс… взаимный… любой…
Его губы закрыли ей рот, а его язык ласкал ее, пока Диана не могла больше противиться его нежному проникновению. С такой любовью он никогда еще не завоевывал ее, ласкал ее губами и языком и все время гладил ее лицо и волосы. Каждое его движение, каждый жест и каждый поцелуй были для нее признанием в любви, и она открылась ему и обняла так крепко, будто больше не хотела никогда отпускать от себя. И когда одной только нежности стало для нее мало, она положила его руки на свою грудь и охватила его бедра, чтобы ввести его в себя. Она приняла его любовь и ответила ему тем же, требуя все большего и так же щедро отдавая.
Наконец они, тяжело дыша и не размыкая объятий, упали в подушки.
— Я люблю тебя, — прошептал Кари, и Диана внутренне растаяла от его взгляда. — Скажи же это! Скажи, что ты меня любишь!
Она упрямо покачала головой, хотя вся еще была наполнена их общей страстью.
— Я тебя не люблю, — пробормотала она. — Я тебя не люблю и не хочу никаких постоянных отношений, пойми же это.
— Но почему? — Он перевернулся на спину и посмотрел на нее. — Ты можешь делать все, что хочешь! Я тоже не буду себя связывать, никогда… я…
— Прекрати!
Но он снова воспринял ее отказ как призыв и начал нежно ласкать, пока в ней опять не пробудилась страсть. На этот раз, достигнув вершины наслаждения, она как бы впала в глубокое спокойное забытье и пришла в себя, только когда Кари слегка шевельнулся на ней.
Было темно, но ночное небо давало достаточно света, чтобы она могла видеть лицо Кари. Он улыбнулся, когда она подняла руку и погладила его.
— Я люблю тебя, Диана, — сказал он с обезоруживающей честностью. — Наберись немного мужества и чуть-чуть подожди. Было бы так прекрасно…
Она чувствовала себя необыкновенно хорошо и спокойно, и насколько необременительной была тяжесть его тела, лежащего на ней, настолько безопасной показалась ей его любовь. Она открыла было рот, но что-то все же не давало ей произнести эти слова.
Кари обвил ее своими руками и ногами, укрыл своим телом, защитил от всего мира и крепко поцеловал.
— Я люблю тебя, Диана! — прошептал он и в ожидании поднял голову.
— Я… — Она набрала в грудь воздух. — Я люблю тебя, Кари. — Она беззвучно засмеялась. — Да, я люблю тебя, Кари Никол, тебя, большого, милого и сумасшедшего парня! Я люблю тебя!
Он облегченно вздохнул, прижал ее к себе и поцеловал в щеки, чтобы высушить слезы радости, которые катились по ним. И это было как печать, которую он поставил в конце своего любовного признания, а она подумала, насколько же он был прав и как чудесно она себя чувствует после этих слов.
8
На следующее утро Сэлли насмешливо посмотрела на часы, когда Диана появилась.
— Пунктуальная мисс Хильбург опаздывает на два часа? У мисс Хильбург предательские огоньки в глазах? Можно отгадать почему?