— Ты же не думаешь о том, что, женившись, Руслан Куратов станет моногамным? — спрашивает Ира, скривив лицо.
Иногда мне кажется, что сестра недолюбливает весь мужской пол, но это, впрочем, неудивительно. У неё был печальный опыт серьезных отношений, в последствии которых у неё родился сын, а сама она стала матерью-одиночкой. Ира рассказывала, что отец Вани оказался женат и послал её куда подальше, когда узнал о её беременности.
Я не лезла к ней в душу, отец тоже не пытался. Я лишь помогала ей справиться с ролью матери, принимая в воспитании племянника немаленькое участие.
С тех пор у сестры не было серьезных отношений. Нет, она не вела монашеский образ жизни в отличии от меня, часто находила время для необременительных свиданий и встреч, но к чему-то большему она до сих пор не была готова.
— Не знаю, — отвечаю вполне правдиво.
Я не могу быть уверена в том, как повёдет себя человек в той или иной ситуации, если для каких-то выводов о нем у меня слишком мало информации.
— Зато я знаю, Ева, — произносит сестра. — Опыта у меня побольше твоего. Я каждого мужика вижу насквозь. Особенно такого как Руслан.
— И что же ты видишь? — спрашиваю я.
— Что ты ещё наплачешься с ним.
Я открываю дверь салона свадебных нарядов и прохожу внутрь вместе с сестрой, стараясь не думать о сказанных Ирой словах. Если учесть то, что любви к своему будущему мужу я не испытываю, то по большому счёту мне всё равно будет ли он полигамен или нет. Вчерашний инцидент в клубе был недоразумением. Я выпила бокал вина, чувства исказились. Да, он сидел в компании с девушками, но мне совершенно на это наплевать. Конечно же, наплевать.
Всё утро я искала в местной прессе или сети информацию о Егоре. Хоть что-нибудь о том, что кандидат на пост мэра избил пьяного студента в клубе. Это однозначно повредило бы его репутации, но ничего, кроме информации о легкой ДТП в которой никто не пострадал, не было.
Я перезвонила Нике, но она, сославшись на головную боль после весёлой тусовки ограничилась несколькими фразами о том, что Егора увезли в больницу. Подробностей происходящего она не видела, знает со слов друзей, что Прилуков побился с местными завстегдаями клуба.
Следовательно, Куратов умеет заметать за собой следы. Он подчистил информацию о моем отце, вышел сухим из воды избив человека и нигде не опростоволосился с преступницей-невестой. Если он не всемогущий, то кто тогда?
— Как тебе это платье? — выхожу из примерочной, надев на себя кремовое платье А-силуэта.
— Неплохо, но ты теряешься в этом цвете, — произносит сестра. — Примерь-ка лучше вот это.
Ира указывает пальцем на белоснежное платье силуэта «русалка» и я согласно киваю. Оно сразу же бросилось мне в глаза, как только я вошла сюда. Захожу в примерочную, застегиваю боковую молнию на платье и рассматриваю себя со всех сторон. Сидит на мне просто изумительно…
— Ты очень красивая, сестрёнка. Жаль, что родители так и не увидели тебя в роли невесты, — произносит Ира, заглядывая за шторку.
Я выхожу из примерочной надев на себя привычные джинсы и футболку. Иду на кассу, оплачиваю товар и диктую адрес, куда нужно доставить платье сегодня вечером.
Симпатичная кафешка с летней террасой находится в этом же здании. Посетителей почти нет, поэтому мы выбираем понравившийся столик и начинаем изучать меню. Мой выбор падает на салат из морепродуктов и рыбу. Десерт решаю не брать, ограничившись безалкогольным освежающим коктейлем.
— Я перехожу на факультет дизайна, — произношу, когда Ира затягивается тонкой дамской сигаретой.
Когда она курит, то становится добрее, поэтому новость о своём переводе решаю сказать именно в этот момент. Ира щурится и внимательно всматривается в моё лицо, словно видит меня впервые в жизни.
— Отец мечтал, что ты выучишься на экономиста и станешь работать у него на фирме, — говорит сестра без капли осуждения.
— Помню об этом. Но сама я этого не хотела.
— Теперь защищаешь его? — намекает на Куратова.
— Что? Нет!
Мои щеки вспыхивают от негодования, и я не понимаю, как она могла такое подумать. В моей душе все ещё не зажила рана после утраты отца. А Руслан именно тот, кто мне одним только своим присутствием ежедневно об этом напоминает.
— Я вовсе его не защищаю. В моих глазах он по-прежнему чудовище, — произношу торопливо и утыкаюсь в принесенные официантом блюда.
— Знаешь… Я думаю, что ты зря покушалась на него, малыш, — начинает Ира. — Нужно было как следует всё обдумать, составить план по его уничтожению, не лишая при этом жизни. Это было бы более изощреннее и не так рискованно.