— Девочки, оставьте нас, пожалуйста. — приложил максимальные усилия, чтобы попросить.
— Аня? — ну конечно, кто меня послушает? Подруги, как всегда, сначала выслушают ангелочка, а потом меня. Они за этот год очень подружились. И не скажешь, что они раньше не были знакомы.
Впрочем, я рад, что они близки, но сейчас это меня начинает бесить. Неужели не понятно, что я хочу поговорить? Так, Логан, успокойся. Нельзя вываливать все эти эмоции на беременную девушку. Не хватало еще, чтобы на фоне этого стресса с ребенком что-то произошло.
— Всё хорошо. Езжайте домой. — проговорила Анна, подходя к раковине. — Нам нужно поговорить.
Все покинули комнату и наш дом вскоре.
До сих пор не могу принять тот факт, что ангелок под сердцем носит МОЕГО ребенка. Неожиданно.
Проходит в гардероб и срывает с вешалок вещи, кидает в раскрытый чемодан; который лежит на полу.
— Что ты делаешь? — подхожу вплотную. Стараюсь говорить спокойно, не напирать. Вижу, руки трясутся. Отходит от меня на два шага назад.
— Свои вещи собираю. — сухо отвечает и наклоняется, чтобы закрыть этот долбанный чемодан. Взял бы эти дорогие тряпки и разорвал в клочья.
— Куда ты на ночь глядя собралась? — прикрываю глаза, вдыхаю глубже и считаю до десяти. Куда она пойдет? И тем более с моим ребенком в животе? Не отпущу. Да, кретин. Да, был неправ, но обстоятельства изменились. Теперь хочешь-не хочешь, придется контактировать.
Успокаиваюсь немного, открываю глаза и вижу колыхающуюся, наполненную грудь.
П*издец.
Сглатываю. Чувствую, как наливается кровью мой чл*н. Разглядываю сочную грудь, округлую попку и понимаю, что дико возбудился. Еще этот лиф так красиво смотрится на налившейся груди. Руки жаждут ощупать каждый сантиметр. Нагнул бы сейчас и всадил по самое не хочу.
— Дай пройти. — цедит.
— Ты останешься, остынешь и завтра мы поговорим. — не даю и шагу сделать. Она не уйдет. Пусть кричит, орет, но будет дома, под моим присмотром.
Глава 13
Анна
— Ты останешься, остынешь и завтра мы поговорим. — у меня руки так и чешутся, расцарапать бы ему лицо. Хочется кинуться на него и бить, царапать, вытрясти с него правду, почему он так поступил. Но вместо этого я беру себя в руки.
Внешне я стараюсь быть спокойной, не дать понять насколько мне больно. Внутри меня вьётся ураган. Сносит всё. Еще чуть-чуть и истерика вырвется наружу. Но это слишком большая роскошь, показать ему свою боль.
Не хочу ни видеть, ни слышать.
— Дай. Мне. Пройти. — произношу со всей злостью, которая имеется. Голос дрожит и мужчина напротив это слышит. Смотрит мне в глаза с каким-то отголоском боли. Разве он умеет испытывать боль? Тогда почему он так со мной поступил?
Даже с места не двигается. Подхожу ближе к двери, Логан возвышается, как скала.
Ненавижу его запах, который сейчас чувствую. Ненавижу его маленькую, еле заметную родинку на шее, которую любила целовать. Всего его ненавижу.
Глаза опять наполняются слезами и я поспешно их отвожу. Почему эта тупая боль увеличивается в груди? Что-то жмёт и не дает нормально вздохнуть.
— Ангелок… — произносит и хватает мою руку. Миллионы ножей вонзают в сердце и прокручивают, оставляя глубокие, истекающие кровью, раны.
Ангелок…
Логан постоянно меня так называл. И сейчас в голове проносятся наши с ним ночи, счастливые моменты. Ну за что ты так с нами? Выдержка трещит по швам.
Меня прорывает, как плотину. Слёзы текут ручьями по щекам. Маска спокойствия слетает с лица и её место занимает огорчение.
Как же мне сейчас горько, больно, одиноко. Выдергиваю руку из стального захвата и припечатываю к щеке изменщика. На этом остановиться не могу и бью в грудь, ногтями цепляю шею и оставляю полосы, пусть почувствует хотя бы четверть того, что чувствую я.
Для него мои удары ничего и не значат. Как стоял на месте, так и стоит. Даже не скорчился. Даже не останавливает.
А моя истерика тем временем набирает обороты и от осознания того, что этому мерзавцу не больно, я, чтобы уменьшить боль в сердце, начинаю кусать губу, чтобы рыдания не вырвались наружу и чувствовать физическую боль вместо разрушающей эмоциональной.
— Бл*ть, успокойся! — пытается меня остановить, но я отбиваюсь от него. Логан хватает меня за плечи и встряхнув, рычит. — Ты должна успокоиться. Ты в конце концов беременна. — большими пальцами стирает слёзы со щек и притягивает к себе, обнимая.
Мой ребенок… Мне нельзя нервничать! Нужно думать о малыше. Я не переживу, если с ним что-то случится. Тогда для меня ничего не будет иметь красок, значения.