Это странная таблица с длинными номерами, перечнем статей и фамилиями.
– Это номера уголовных производств, которые должны быть закрыты на протяжении ближайшего месяца. Салманов не соглашается. Значит, его нужно отстранить.
Я уже взяла листок в руку. Теперь слежу, как сильно он дрожит. Сжимаю плотнее. Сминаю.
– Твоего брата в списке нет. Но добавить его – минутное дело. Мы знаем, кто встанет на место Салманова. Человек понимает, что должен будет сделать.
– Вы хотите чтобы я его предала… – Шепчу, поднимая глаза на Наума. Увидела бы в его взгляде насмешку – взорвалась бы. Взяла лист с собой, отдала Айдару. Просто слила Наума и его намерения. Но во взгляде мужчины кое-что другое. Тревога.
– Он думает, что контролирует ситуацию, но на самом деле нихера он уже не контролирует. Ты не понимаешь, насколько он зажал людей. И насколько все этим недовольны…
– Вы не боитесь об этом говорить вот так… – Киваю в сторону. Имею в виду, конечно же, то, что разговор ведется не слишком тайно. Наум мотает головой.
– Все против твоего Салманова, Айлин. Пойми это. Я могу посреди площади встать и орать. Мне ничего не будет. А ему… Сейчас он заряженный, верит в себя. Но ничем хорошим это не закончится. Нам нужен предлог для отстранения. В окружении есть один человек, нужен еще. Я не спорю, сначала он посчитает это предательством. Но немного остынет – поймет, что ты его спасла. Спадет раж – к нему вернется здравый смысл. А если ничего не делать – ты рискуешь потерять сначала брата, потом мужа. Физически потерять, Айлин. Его готовы грохнуть.
Наум замолкает, предварительно выдернув чеку и бросив лимонку четко в грудь. Лист с производствами опускается на стол. Пальцы снова сползают под скатерть. Я сжимаю руки.
Мне кажется, что онемела. В ушах – противный писк.
– Только в обморок не упади, побледнела…
Киваю. Не упаду.
Хотя не знаю, как вообще жива до сих пор. Это всё слишком. Очень-очень слишком.
– Откуда я могу знать, что вы не врете? – звучу хрипло. Снова улыбаю Наума.
– Мы испытываем к Айдару не менее нежные чувства, чем ты, малыш. Ну разве что ебаться с ним вряд ли стали бы. Он талантливый, полезный, сильный человек. Такими не разбрасываются. Мы хотим только на время его отстранить от дел. Пусть переживет бурю. Пусть не мешает. Потом – вернется и делает, что хочет. Останется тут. Поедет домой. Ты с ним поедешь…
– Он мне такого не простит…
– А ты себе простишь, если его грохнут, а ты могла это избежать? Или череп пробьют, инвалидом оставят. Ухаживать будешь за имбецилом?
Не отвечаю. Понимаю, что это провокация.
Наум вздыхает. Тянет на себя лист. Достав ручку, дописывает в пустой строчке имя моего брата. Показывает. Сердце снова ускоряется.
– Подумай, Айлин. Независимо от того, что решишь, план действий я тебе скину. Если сольешь Айдару – прости, но сама дура. Эти производства будут закрыты либо Салмановым, либо после его отстранения, либо где-то между девятым и сороковым днем. Ну и на брата твоего всем похуй, ты же понимаешь.
Я бы хотела пропустить слова мимо ушей, но они въедаются ядом в каждую клеточку. Царапаю ладони, чтобы отвлечься на физические ощущения. Не помогает.
– Как я могу знать, что вы не обманываете? – спрашиваю, смотря прямо в глаза.
Мне уже без разницы, кажусь ли дурой. Не задевает расползающаяся на губах улыбка.
Настоящий ответ я знаю сама: никак. А слышу ироничное:
– Ну хочешь, расписку напишу…
Глава 40
Глава 40
Айлин
Делаю воду экстремально горячей и обращаюсь к Аллаху с одной просьбой: лишь бы объема бойлера хватило, пока я не отогреюсь. Пока не оживу.
Кажется, что шум воды немного заглушает мысли. Это отлично. Пожалуй, не вылезу из душа никогда.
Ванная наполнена плотным паром. Я выставляю в сторону руку и даже пальцев толком не вижу. Закрываю глаза, делаю шаг под упругие струи. Подставляю кипятку лицо.
Айдар заходит неслышно. Не говорит ничего. Я просто начинаю чувствовать его присутствие.
Сначала за стеклянной створкой. Он шуршит одеждой, раздеваясь. Потом ступает сзади за нее. В мою поясницу упирается член. На бедро ложится рука. Муж выставляет ладонь вперед и я слежу, как по сухой коже бьют обжигающие капли.
– Ты еще душ принимаешь или уже варишься? – На замечание-подколку отвечаю улыбкой на выдохе.
Словами — нет. Закрываю глаза.
Айдар делает воду не такой горячей, регулирует напор, убирает липнущие к моим спине и груди волосы на одну сторону. Прижимается к шее губами с другой. Я отдаюсь.