Придет время — все всё узнают про нас с Митей, но пока рано.
Пусть меня угораздило влюбиться не в своего, но я верю, что пройдем мы правильной дорожкой. Почти. Потому что начали-то уже неправильно.
Но я часто и много рассказываю ему о наших традициях.
Очень жду момента, когда мне передадут от него платок (как у нас заведено, если парень хочет засватать девушку), я обязательно его вышью и верну. Дальше буду ждать прихода сватов.
Митя — атеист, но от моих опасений он отмахивается. Чтобы быть со мной, нужно принять ислам? Без проблем. Хоть буддизм.
— Жарко тут… — Вру Айше, обмахивая лицо руками. Кручу головой, чтобы не встречаться взглядом с подозрительной подругой.
Про себя шепчу: не дави, молю, придет время — я всем с вами поделюсь.
Интуитивно чувствую момент, когда у неё меняется настроение с сыщицы на сплетницу. Она обвивает мой локоть своей тоненькой ручкой и тянет к себе. Я склоняюсь, почти чувствую ее губы кожей.
— Ты нового прокурора видела?
Она воодушевлена и даже, как мне кажется, возбуждена, а я мотаю головой.
Уже несколько недель у нас в общине разговоры об одном: на важную должность назначен свой человек.
Еще месяц назад о нем никто не знал, его не было в нашем городе и на языках людей. Теперь же — он желанный гость в любом доме и на любом празднике. Жаркая тема для всех сплетен.
— Вот правду говорят про Айку! Бедовая ты, ханым! Все девушки шеи посворачивали и только ты…
Мне не нравится чувствовать себя белой вороной ни в чем. В груди немного царапает, но я пожимаю плечами. Не скажу же, что мне не интересен новый прокурор, потому что перед глазами и в сердце только мой любимый Митя.
— Ты представляешь, его уже отцы в оборот взяли. Говорят, тебе невеста нужна, дом пустой, работы много, да и не мальчик — тридцать три года же! А он вроде бы и не горит идеей, но и не отказывается…
Мне это всё совсем не интересно. Кого выберет новый прокурор — без разницы. Но сказать об этом Айше я не могу — обидится. Правда и слушать дальше не приходится. Мой телефон жужжит, я смотрю на экран:
«Аль, я на месте»
Мите не нравится называть меня настоящим именем. Он всегда его славянизирует. А я каждый раз представляю, как отец отреагирует на Алю. Мне кажется, просто не будет, но вместо того, чтобы отчаяться, я ставлю себе зарубку: еще раз напомнить, что для семьи я только Айка. Айлин. Айлин-ханым. Айлин-балам. И ему стоило бы привыкнуть.
Аккуратно выпутываю свой локоть из-под руки Айше. Отступаю, извиняясь взглядом.
— Я вернусь через пару минут. Если кто-то спросит — в уборной. Мне кажется, тушь посыпалась…
— Да нет, Айк…
Айше пробует меня затормозить, но я не даю.
Конечно, не посыпалась, я нагло вру. Но Митя не любит ждать, поэтому я лавирую между гостями и круглыми столиками, направляясь в сторону уборных. По ушам бьет громкая музыка, а я продумываю план: оттуда выйду во внутренний дворик. Пишу Мите, чтобы ждал там, когда на моих плечах сжимаются чьи-то пальцы.
Я резко торможу не по своему желанию, вскидываю взгляд, чувствую необъяснимый всплеск эмоций.
Мне чуточку больно. Я растеряна. Сверху на меня смотрит незнакомый мужчины.
У него внимательные, пронзительные зеленые глаза, обрамленные длинными густыми ресницами. Ровный нос. Покрытые несколькодневной щетиной щеки и подбородок, тонкие губы.
Я бы могла сказать, что он красивый, но красивым я считаю Митю. А у этого… Слишком серьезный взгляд. Ноль тепла.
— Зачем хватаете? — Мне бы извиниться за свою невнимательность (явно же чуть не влетела в человека), потупить глаза и отойти в сторону, как хотел бы отец, как воспитывала мамочка, но я сначала говорю, потом думаю.
Поэтому слежу, как взгляд мужчины зажигается удивлением, брови приподнимаются. Я вздергиваю подбородок. Мы несколько секунд смотрим друг на друга, потом он ныряет вниз. Не в вырез моего платья, как вы могли бы подумать, а на тусклый экран телефона. Я выдаю себя с потрохами, судорожно его блокируя. Мужской взгляд возвращается к моим глазам. Сердце взводится.
Я почему-то делаю вывод, что это и есть тот самый прокурор. Успел что-то прочитать?
— На свиданку бежишь?
От возмущения у меня расширяются глаза и сбивается дыхание. Пульс скачет.
— Не ваше дело.
Но вместо того, чтобы сгладить, я снова хамлю.
— Ну как не мое… Под моими ногами путаешься.
Он произносит ровным голосом. Ему даже не приходится повышать, чтобы я расслышала через громкую музыку. Практически читаю по губам.