— Я пришёл принести вам свои извинения, Даралея, — тихо начал советник, — я не имел никакого права поступать подобным образом по отношению к вам.
— Но тем не менее поступили, — тихо выдавила из себя я.
Говорить об этом, если честно, не хотелось. Но, с другой стороны, мы оба понимали необходимость этого диалога. Когда человек совершает ошибку, лучший вариант — попросить прощения.
А для меня — дать человеку шанс извиниться.
— Поступил, — констатировал он, — и руководствовался отнюдь не интересами Королевства.
— Давайте не будем об этом, — я постаралась улыбнуться, при этом чувствуя, как начинают дрожать руки — энергии было совсем мало. — Но я принимаю ваши извинения. Не должна, но принимаю.
Я действительно имела право оставить всё так, как есть. А с другой стороны — разве мой отец не поступил бы так, если бы ему понадобилось защитить меня или кого-то из сестёр? На этот вопрос не требовалось ответа, он и так был очевиден.
Могу ли я злиться на человека, который хотел защитить своего сына?
— Благодарю, — он смотрел на меня, и я видела, что он искренен в своих словах. Поэтому просто улыбнулась и кивнула.
— У вас есть ещё темы для разговора, лорр Аверис? — неосознанно поморщилась и попыталась найти более удобное положение для сидения.
— Я знаю, вам сложно разговаривать, — полувопросительно, полуутвердительно сообщил он, — возможно, вам будет легче, если я расскажу всё с самого начала?
— Будет легче, — эхом отозвалась я, понимая, что этот непродолжительный разговор выпил из меня все силы. Советник это заметил.
— Тогда давайте завтра? — предложил он. — Тем более я бы рассказал об этом сразу вам двоим.
— Было бы очень неплохо, — благодарно улыбнулась я из последних сил.
— Тогда выздоравливайте, лои Дара, — он отвесил мне неглубокий поклон и направился к выходу. А возле самой двери остановился и обернулся:
— И… спасибо за Лойноса, — тихо произнёс он.
Дверь тихо закрылась, отрезая меня с моими мыслями от остального мира.
***
Во сне я злилась на себя.
— Девчонка! — кричала своему отражению в зеркале. — Неужто ты думала, что способна остановить заговор? Неужели надеялась, что скудные знания, полученные в Сером Шпиле, способны помочь тебе разгадать тройной блеф?
Отражение издевательски улыбалось и переплетало косу. А затем и вовсе померкло.
Я открыла глаза и поняла, что сейчас ночь. Крошечный светлячок магического светильника парил над тумбочкой, освещая стакан с водой, стоявший у кровати.
Но не это заставило меня проснуться, а то, что в комнате я была не одна.
Лойнос сидел на стуле у моей кровати и неотрывно смотрел на меня, а я не могла произнести и звука.
Не знала, как начать разговор? Что ему сказать?
Или просто не хотела нарушать блаженную тишину?
— Я в шоке, — наконец исторг он.
Я недоуменно посмотрела на мужчину, отметив синяки под глазами и общий помятый вид.
— Ты плохо спишь, — сообщила невпопад, — тебе надо больше отдыхать.
— Правда? — Лой недоуменно посмотрел на меня. — И когда мне спать, скажи? Когда твоё бездыханное тело несут в комнату или когда четыре дня подряд целители отводят глаза, говоря о твоём состоянии?
— Тебе-то что… — я отвернулась, пряча навернувшиеся на глаза слёзы.
— Нет, мне ничего. Скажи, пожалуйста, зачем ты полезла под пентаграмму?
— Мне нужно было оставить тебя умирать? — огрызнулась я. — Или, возможно, у тебя был другой план?
Он осёкся и замолчал. Молчала и я, глядя в сторону. Я не хотела это обсуждать, и он это чувствовал.
Слишком тонким был этот лед, намерзший с момента нашего последнего разговора.
Наконец я услышала скрип стула. Лой встал.
— Я пойду, — он посмотрел на меня, — наконец-то я действительно могу выспаться.
Я кивнула, по-прежнему прячась в тени светлячка и наблюдая за тем, как его тёмный силуэт движется по комнате. Мне хотелось его остановить, попросить остаться, но другая половина меня кричала: “Не делай этого, Дара!”. Где-то там махал своим маленьким флажком и здравый смысл.
Дверь закрылась, а я смогла дать волю слезам.
Даже не знала, что у меня их столько накопилось.
***
Уснула я уже под утро, подложив под голову полотенце: спать на влажной от слез подушке я не могла. А проснулась, когда Лори вовсю хозяйничала в комнате.
— Вставайте, лои Дара, вставайте, — поторопила она меня, — лорр Аверис ждёт вас в своем кабинете.
— У него есть свой кабинет?
— Ну, — горничная осеклась, — он вполне уютно устроился в жреческой.
Я кивнула. Где сын — там и отец, что уж говорить. Воспоминания о ночном разговоре с Лойносом заставили поморщиться, уж слишком личным был наш диалог, слишком тонкой стала грань, по которой мы ступали. Я даже не думала, что совместное приключение нас так сблизит.
Отогнав от себя непрошеные мысли, принялась одеваться. Придирчиво выбрала платье, на сей раз с корсетом, попросила Лори убрать волосы в более сложную прическу и даже достала из своей шкатулки с украшениями маленькие аметистовые серёжки-капельки.
Передо мной в зеркале отражалась другая Даралея. Шесть дней без еды сделали более тонкой мою талию и выделили скулы. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, но… что есть, то есть. Разве что глаза стали больше и ярче выделялись на фоне бледного лица и медных волос.
А впрочем, изменения, коснувшиеся моей внутренней части, были куда существеннее.
Кутаясь в меховой палантин, я шла по таким знакомым коридорам и не узнавала их. Сколько я уже здесь? Неделю? Нет, больше.
Галерея встретила лицами, теми самыми, высокомерными и надменными. Старательно не смотря на них, я постучала в дверь жреческой и, получив ответ, вошла.
Лойнос стоял у окна, повернувшись ко мне спиной. Со скрипом двери он обернулся и смерил меня неоднозначным взглядом. Я отвела глаза и поплотнее запахнулась в накидку. В комнате воцарилось молчание.
— Как ты себя чувствуешь? — наконец соизволил заговорить дознаватель.
— Уже лучше. Спасибо.
Я прошла к камину и уселась в кресло, оставляя Авериса-младшего за своей спиной. Не столько хотела согреться, сколько рассчитывала избавиться от этого сверлящего взгляда. Я не могла понять, о чём он думает, да и, признаться, не хотела. Хотя мыслями часто возвращалась к тому ночному разговору. Зачем? Не знаю.
Руки ощутимо дрожали: пока что мне сложно проводить много времени за пределами постели. Тем более у меня были подозрения, что Лори слишком туго затянула шнуровку: сердце частило, а воздух приходилось заглатывать маленькими порциями.
Огонь в камине, несмотря на то, что был настоящим, не согревал. В комнате я по-прежнему спала под несколькими одеялами. Эвсталия, которая всё ещё мной занималась, объясняла это ускоренным восстановлением. Я, как целительница, с таким не сталкивалась, но у королевского лекаря были свои секреты.
Дверь распахнулась чуть ли не с пинка, и на пороге возник Королевский Советник собственной персоной. Окинув взглядом кабинет, он прошёл к столу и опустил на него несколько толстенных фолиантов, в одном из которых я не без удивления опознала Нотту.
— Итак, приступим, — голос Авериса-старшего был сух и деловит, — в первую очередь я хотел бы поздравить вас обоих с тем, что вы выжили.
Я неопределенно пожала плечами, потому что, собственно, не понимала, в чем здесь радость. Нет, конечно, это хорошо, жить и всё такое. А с другой стороны — теперь моя репутация официально подтверждена отчетом, который накануне я писала несколько часов дрожащей от слабости рукой. Постельные отношения с д’эрром Альсом утаить не удалось, и теперь у меня только два пути: в отцовский замок на правах целительницы или же в Монастырь Восьми. Признаться, второй вариант мне казался куда более привлекательным.
— Также хотел бы сообщить вам, что Антея д’эрр Альс жива.
Я недоуменно уставилась на советника, краем глаза заметив, что для Лойноса, похоже, эта информация тоже в новинку.
— У наших магов хватило силы и артефактов, чтобы обойтись без убийства.