Четвёртые же двери были приоткрыты и, судя по всполохам за ними, в комнате так же горел камин.
Я осторожно заглянула за двери, и из моей груди вырвался выдох облегчения, который, впрочем, быстро перерос во вздох удивления — за дверью действительно была библиотека.
Но какая!
Огромные стеллажи начинались прямо за камином и уходили вдаль огромного помещения, наверное, главный зал отцовского замка вполне мог посоперничать с библиотекой Д’эрра Альса размерами. Я подняла взгляд — потолок терялся во тьме, и только металлический отблеск высоко вверху показывал, где находится возможный потолок.
Дверь за моей спиной скрипнула, закрываясь. Не видя ничего вокруг себя, я устремилась к ближайшему стеллажу и тихо завыла от восторга.
Книги! История Террании, судя по обложке — оригинальная! Карты Кагора, истории Южных Гор, сказки…
Мой палец скользил по корешкам книг, повторяя путь моего восторженного взгляда, и замер, когда за спиной я услышала скрип и насмешливый мужской голос.
— Так вот вы какая, Даралея д’эрр Сольн! Позвольте поинтересоваться, какого хрена вы припёрлись в мой замок?
Глава 4. В которой жених и невеста наконец-то встречаются
Моими вспыхнувшими щеками вполне можно было осветить ту самую тёмную часть центрального зала. Вполне — потому что демонстрировать щёки своему жениху — а это, судя по всему, был он — я не была намерена. Как и прощать подобную манеру разговора, на которую у меня с детства была аллергия. Вот и сейчас, стоило подобному вопросу повиснуть в воздухе, у меня она и началась… Аллергическая реакция в смысле.
Руки сами собой сжались в кулаки, правая бровь поползла вверх. Наверное, негоже девице показывать свои когти на первой встрече, но, видимо, иначе не получится.
Я глубоко вдохнула, а затем, не поворачиваясь, очень осторожно, чтобы не обидеть, открыла рот.
— Анталь д’эрр Альс, я полагаю? Тогда позвольте поинтересоваться, какого хрена вы разговариваете со мной в подобном тоне?
Пауза, последовавшая за моим вопросом, была внушительна, из чего я сделала вывод, что мой выпад достиг цели. Девушки в Террании так не выражаются, но я всегда была исключением.
— Да потому что я имею на это право!
Тут наступил черёд удивиться уже мне. Какой… нахал!
— Интересно, какое же? — теперь мой голос по насмешливости не уступал невидимому оппоненту. Невидимому, потому что я так и продолжала разглядывать корешки книг.
— Может, вы соизволите повернуться? — мой собеседник будто читал мои мысли.
— Может, — не собиралась сдаваться я, — когда вы извинитесь за подобный тон разговора.
За спиной хмыкнули.
— Прошу прощения, д’эрра Даралея, — вежливо произнёс собеседник, а затем добавил все тем же насмешливым тоном, — а теперь, будьте добры, повернитесь.
Один — ноль. Ладно, отыграемся.
Выдохнув, я медленно повернулась и подняла глаза на своего жениха.
Мои щёки, только вернувшиеся к естественному цвету, вновь предательски вспыхнули.
Д’Эрр Альс был хорош. Высокий, статный, выше меня, с длинными темными волосами, собранными сзади в хвост. Карие глаза, прямой нос, узкие, упрямо сжатые губы.
Мой жених не носил ни усов, ни бороды — если честно, меня всегда раздражали мужчины с растительностью на лице. Исключением был мой отец.
Мой взгляд скользнул ниже. Рубашка — верхние пуговицы расстёгнуты, обнажая крепкую шею и грудь. Штаны — обычные штаны, ничего особенного. Запыленные сапоги — стало быть, только приехал, даже не переобулся.
Я сглотнула, понимая, что безвозвратно упустила ту реакцию, с которой Анталь д’эрр Альс рассматривал меня. Жаль… было бы интересно.
— Сколько минут назад вы прибыли? — несмотря на внутреннее смятение, мой голос звучал твёрдо.
Собеседник иронично поднял бровь.
— Д’эрра Дара, а вы неглупы, — по его губам пробежала тень усмешки.
Я проглотила намёк на оскорбление. Проиграем это сражение.
— Ну так? — я повторила его движение бровью.
— Вы правы, я прибыл около получаса назад, — собеседник подошёл к стене и поочередно подтянул к камину два кресла. Я заворожено следила за его движениями: неспешными, плавными. Опасными. — Прошу вас, д’эрра Сольн, присаживайтесь, — он указал на одно из них.
Я кивнула и опустила глаза, делая шаг. И только тут до меня дошёл страшный факт.
Я же в халате!
Громко охнув, я поднесла руки к щекам и смущенно посмотрела на Анталя. Тот, словно вновь прочитав мои мысли, усмехнулся.
— Не смущайтесь, д’эрра Дара, садитесь. В самом деле, вы же не знали, что я здесь.
Стараясь не поднимать глаза на своего потенциального жениха, я присела на краешек кресла и тут же вздрогнула, почувствовав, что мне что-то легло на плечи. Не глядя, пощупала, потом покосилась — плед. Теплый уютный плед, который укутывал меня с ног до головы, скрывая и позорное облачение, и теплые тапки.
Глаза сами собой поползли на лоб. Что же ты за рыба такая, Анталь д’эрр Альс?
“Рыба” между тем уселась в своё кресло, закинула ногу за ногу и выжидающе уставилась на меня.
— Ч… что? — вырвалось у меня. Терпеть не могу, когда на меня так смотрят.
Д’Эрр Альс усмехнулся.
— Абсолютно ничего такого, о чём вам стоило бы беспокоиться, д’эрра, — его голос звучал успокаивающе.
— Ну да, конечно, — я тряхнула головой — а, была не была, — особенно когда по всей Террании о вас слагают легенды.
Жених помрачнел.
— А, это… — он внимательно посмотрел на меня: — А вы в это верите?
— Не хотелось бы, — парировала я, делая вид, что смотрю на огонь, а на самом деле искоса поглядывая на Альса. Хор-р-рош, ничего не скажешь.
— Вот и не верьте, — он взял лежащую у камина кочергу и помешал угли.
— Как-то у вас всё просто, — хмыкнула я, — всего лишь нужно не брать в расчёт то, что о вас говорят люди, а просто жить, закрыв на это глаза.
— Ну я же закрыл глаза на вашу… м-м-м… репутацию.
Что?!
Первую минуту я просто сидела, глядя на то, как огонь пожирает поленья, пыталась погасить внутри себя ту лавину злости, которая поднималась против моего желания, чувствуя, как рвутся те нити спокойствия и невозмутимости, которые я возводила эти два года.
Два года. Два года я надеялась, что смогу построить вокруг себя нерушимую крепость, за которую никогда не перехлынут мои эмоции — те, которые я испытала в ту ночь. Строила, возводила кирпичик за кирпичиком. Прикидывала на глаз, натягивала на себя, как вторую кожу.
И тогда мне удалось. Удалось сделать вид, что ничего не случилось, что всё хорошо, несмотря на то, что внутри всё сворачивалось в тугой узел от боли: от разговоров людей, от косых взглядов, от шепотков за спиной. Как же я объясню им… что ничего не было? Когда было… Нет, не физически. В ту ночь что-то изменилось во мне.
И сейчас мои стены, мою крепость как песочный замок разрушает… кто? Какой-то человек, которого я знаю от силы четверть часа?
Я закрыла руками лицо. Хотелось врезать от души, сильно-сильно, чтобы отлетел в сторону, а лучше — вылетел через окно.
Но странное оцепенение охватило меня. Где-то глубоко внутри шевельнулась спрятанная боль.
Вот и поговорили.
Д’эрр Альс, видимо, понял, что сказал что-то не то.
— Дара, я…
Но я его не слышала. Встала, развернулась и на негнущихся ногах двинулась к двери, изо всех сил молясь Богам, тёмным и светлым — всем, кого вспомнила, чтобы он за мной не пошёл.
И он не пошёл.
Я не помню, как я добралась до комнаты. Слёзы текли по моим щекам, не желая останавливаться. Но это ещё не самое страшное — внутри раскручивалась из тугого клубка жгучая и очень ядовитая змея горечи и обиды. Горечи от того, что теперь я фактически оказалась заложницей ситуации. А обиды — потому что выбора у меня не было.
Я вошла в комнату, закрыла за собой дверь и сползла по ней же, краем спокойного сознания замечая, как трясутся мои плечи и как слёзы ускоряют свой бег, а изо рта вырываются рыдания, несмотря на то, что я по-прежнему зажимаю себе рот рукой.