Как выяснилось, Джек Макберни, хоть и родился и вырос в Глазго, в данный момент работал директором по закупке провизии и напитков для отеля «Виндзор» (один из отелей крупнейшей и суперпрестижной всемирной сети) в Шанхае. Их клиентами были в основном бизнесмены, и рождественский сезон выдался спокойным, поэтому ему и удалось впервые за пять лет вернуться в Глазго и навестить семью и друзей.
В последнее время у него возникла проблема с «Харвис», ночным клубом при отеле, который тоже был в его ответственности. Клуб был старый, обшарпанный и захудалый и из-за недостаточно жесткого контроля стал добычей черного рынка проституции. Короче говоря, клуб как магнитом притягивал больше темных личностей, чем в фильме с Брюсом Уиллисом. Мики Куинн рассказал Джеку о моем успехе в «Тайгер Элли», и Джек предложил мне место управляющего «Харвис».
Я рассмеялась и внимательно огляделась вокруг. Вот на этот раз ведущий программы «Скрытая камера» уж точно спрятался в моем цветочном горшке! Я открыла рот, чтобы объяснить Джеку, что, хотя весьма польщена, не могу принять его предложение, так как выхожу замуж. Он выжидающе смотрел на меня.
— Джек, — заговорила я, набрав воздуху в легкие, — мне очень жаль, но я должна сказать вам кое-что.
Мысли метались в голове. Скажи «нет», Купер, скажи «нет»! Но только представьте, какое это будет приключение… Том мог бы поехать со мной, и мы бы были как первооткрыватели в их последнем путешествии, а потом остепенились бы и жили в домашнем раю! Моему поврежденному мозгу такая ситуация казалась вполне разумной. Если уж собираешься провести остаток жизни в Ирландии, годом меньше, годом больше — какая разница? И в Шанхае наверняка есть фермы — а вы как думаете, откуда берется весь рис? Том найдет работу, и мы потом сможем столько всего интересного нарассказывать нашим внукам! Идея просто фантастическая. Он будет в восторге. Сами посудите, разве часто в жизни выпадает такая возможность?
Христофор Колумб во мне победил.
— Я поеду только на один год, не раньше февраля и с проживанием и питанием для меня и моего жениха. Зарплата — двадцать тысяч в год плюс все расходы.
Он протянул руку, и мы обменялись рукопожатиями.
— Идет, — воскликнул он. Черт, надо было просить двадцать пять тысяч. — Мои люди позвонят вам завтра и объяснят все подробности.
Я закусила губу и проводила его до двери, а потом вернулась к Тому в кровать. Он перевернулся на другой бок и обнял меня, а я лежала и ждала, когда же он проснется и я смогу рассказать ему наши новости.
Эйфория прошла минут через двадцать. Что, если он не захочет ехать? Я отмахнула все сомнения. Это же Том, моя половинка! Конечно, он захочет. Он же родственная душа, которая так же, как и я, любит приключения. Ведь любит, да? У меня появилось плохое предчувствие. Я включила радио, чтобы разбудить его. Плохая идея. По радио «Куин» распевали «Я снова проиграл».
— Кто это звонил? — спросил он сквозь сон.
— Это… это… в общем… ну, это был мой новый босс, — выпалила я.
Том резко сел на кровати.
— Кто? — ошеломленно выкрикнул он.
Я пыталась объяснить, что это всего лишь на год. Заставить его представить, сколько у нас будет денег, приключений, новых знакомых. Это будет новая жизнь! Но как я ни умоляла, он не мог успокоиться. Он завелся, как коммуна вегетарианцев при виде мясника. И чем больше он упрямился и сердился, тем сильнее я лезла в бутылку.
Он носился по комнате, швыряя свои вещи в сумку, обвиняя меня и почти срываясь на крик.
Даже мои мягкие игрушки заткнули уши.
— Не могу поверить, Купер, это просто невероятно! Как ты могла изменить наши планы, даже не поговорив со мной? — кричал он. От ярости он побагровел.
Да потому что жизнь слишком коротка! Если он хочет, чтобы я остаток жизни провела в резиновых сапогах, пусть хотя бы выслушает меня. Но он вел себя, как бык в красной палатке.
В комнате наступила тишина. Я украдкой подняла глаза, посмотреть, ушел ли Том. Услышала грохот шагов по лестнице и треск захлопываемой двери. Бросилась к окну, глядя в спину Дарту Вейдару, который шагал прочь. Над его красивой головой нависла черная туча. Глаза мои защипало от слез, в горле образовался комок. Он вернется, подумала я. Конечно! Он успокоится и поймет, что это замечательная идея. К счастью, я не слишком на это рассчитывала.
Больше Тома Маккаллума я ни разу не видела.
Глава 9
Что, если мне некуда, будет пристроить золотых рыбок?
Я сижу на кухне у Кейт и засоряю крошками от печенья ее безупречно чистый плиточный пол. Я жую уже третье шоколадное печенье за утро, а ведь еще всего десять часов.
— Давай, Купер, выкладывай, — подначивает меня Кейт, выполняя олимпийский прыжок к моим ногам с совком — это достойно восхищения в ее-то положении.
— Выкладывай что? — с невинным видом спрашиваю я.
Джесс отрывается от «Интернешнл Хералд Трибьюн». С тех пор, как она стала работать на правительство, начала выбирать какое-то безвкусное чтиво. Кэрол кладет на стол журнал «О'кей». Вот это по мне.
— Карли, у тебя обалдевший вид, как у извращенца, попавшего в нудистскую колонию, и жуешь ты столько, что у Элвиса по сравнению с тобой сбалансированная диета. Мне продолжать?
Я безнадежно вздыхаю:
— Извини, Кейт. Кажется, у меня приступ паники.
— Из-за того, что бросила работу? — спрашивает Джесс.
— Да нет, это вряд ли.
— Из-за того, что съехала с квартиры?
— Нет.
— Из-за того, что потратила все до последнего и будешь жить в картонной коробке на Лестер-Сквер?
Это уже слишком жестоко. Я замолкаю, пока мое перегруженное серое вещество пытается сформулировать ответ.
— Все дело в парнях. А вдруг окажется, что все они меня ненавидят? И перед моим носом захлопнется больше дверей, чем перед мормонами, набирающими людей в свою секту?
Кейт улыбается и обнимает меня:
— Карли, я знаю тебя всю жизнь, и ты всегда идешь на попятную. Без этого ты была бы не ты. Если вся эта затея рухнет — а это более чем вероятно, — у тебя будет куча историй, чтобы рассказать друзьям. Более того, нам наверняка придется приходить к тебе в тюрьму, чтобы выслушать их!
Я прерываю ее и смеюсь. Но тут замечаю, что Джесс и Кэрол и не думают ей возражать.
— Они тебя не возненавидят, Карли. Может, они не бросятся тебе на шею, но и не возненавидят точно.
Надеюсь, она права.
Даже не знаю, отчего мне так грустно. Наверное, очередное странное проявление ПМС.
Да, и еще то, что мне придется прощаться со многими людьми. Всего неделя до моего отъезда, а у меня такое чувство, будто последние три недели я провела, объясняя его причину изумленным людям. Когда я уволилась, реакция моего босса была невероятной. Я не могла поверить своим глазам: ведь я не испытываю эмоциональной привязанности к миру туалетной бумаги. Много лет назад я согласилась на эту работу лишь потому, что после повреждения барабанных перепонок и нехватки сна на службе в ночном клубе решила, что мне нужна нормальная работа, с понедельника по пятницу, с девяти до пяти. Продажа туалетной бумаги была единственным вариантом, который мне предложили, с зарплатой, которой хватило бы на необходимые в жизни вещи: аренду квартиры, сигареты и шоколадки.
— Но, Карли, как ты могла даже подумать о том, чтобы уйти из «Квилтис»? У тебя здесь блестящее будущее.
Глядя на его изумление, можно подумать, будто мы вылечиваем больных раком, а не подтираем всей стране задницу.
Маме новость я сообщила по телефону: не потому, что я ужасная трусиха, а потому, что после развода с Джеком Дэниэлсом она взяла обыкновение проводить большую часть времени на массаже на так называемой «ферме красоты». Уверена, она спит с инструктором по аэробике. Я позвонила ей на спа-курорт и рассказала о своих планах. И в кои-то веки она не сорвалась с места, как космический шаттл, и не выдала залп неодобрений и упреков.