– Вот те раз! – удивился Гоша, вытирая сальные губы. – А ты хорошо подумала?
– Думать некогда, сроки поджимают.
– Когда это у нас случилось? – Усачев заикал и заерзал на стуле. – В прошлый Новый год? На старый Новый год? Восьмого марта? – лихорадочно принялся перебирать он корпоративные вечеринки.
Соня вспомнила, что на каждой из них Усачев уедался и упивался до полубессознательного состояния и не помнил, что творил. Сегодня ему можно было навешать не только возможную беременность, но и парочку готовых близнецов.
– Где доказательства, что это был я?! Наверняка все происходило в темноте. А ночью все кошки серы… – Гоша чувствовал себя припертым к стене и пытался вырваться из тесных объятий судьбы-злодейки, которую представил в виде жирного гуся с яблоками и ног Софьи Романцевой.
– Не суетись, Усачев. Сроки не те, о которых ты подумал. Дело в том, что мне нужно выйти замуж по работе.
– Зачем? – все еще не верил своему счастью Усачев.
– Я же тебе объясняю, ради карьеры, – снова повторила Соня, досадуя на Гошину несообразительность. – Меня командируют в Германию, но я должна быть замужней.
– Вот сволочи, – в сердцах ответил на это Гоша, представив себя на месте Романцевой. – Любого готовы оженить без разбору. Пережитки капитализма. Нарушение демократии и свободы выбора.
– Выбор я тебе предоставляю: хочешь – женись, не хочешь – не женись.
– А что мне за это будет?
Вот о чем Соня не подумала. Ее скоропалительное решение женить на себе Усачева никак не подразумевало оплату его соглашения. Она прикинула, какую выгоду должен будет извлечь Гоша.
– Я тебе заплачу. Будешь получать по пять процентов от моей зарплаты.
– Десять. – Усачеву понравилась идея стать оплачиваемым мужем.
– Гоша, – взмолилась Соня, – я еще не знаю, сколько они мне собираются платить.
Сошлись на семи процентах.
Оставшийся вечер пролетел за разговорами под красную рыбу и белое вино совершенно незаметно. Пожилая пара дружелюбно кивала в такт звону бокалов, когда Гоша поднимал тост за благополучие Сонькиной жизни в Германии. Студенты тягучим разноголосием затянули песню про дальнюю сторонушку. Казалось, что даже седые дядьки, листая бумажки между тарелками с супом, заговорили по-немецки. Расплатилась за ужин Соня, она же и довезла на своей «девятке» еле держащегося на ногах Усачева до его дома.
– Никому ни слова, – предупредила она в очередной раз.
– Заметано, – кивнул Гоша и нетвердой походкой скрылся в подъезде.
Соня достала красный блокнот и вписала рядом с его фамилией большущий вопросительный знак.
День второй. Поцелуй меня. – Сейчас? – Немедленно!
Итоги первого дня были неутешительными. Во-первых, разведенный Сева оказался голубым, а склоненный к браку Гоша мог взять назад свое слово в любой момент. Действительно, на следующий день он подошел к Соне и сообщил, что, хорошенько подумав, решил остаться холостяком. Соня поначалу подняла ставки до двадцати процентов, но жадный Усачев потребовал пятьдесят. Тогда она сказала, что согласна только на тридцать и ни рублем, вернее, евро, больше. Усачев потребовал сорок. Они разошлись недовольные друг другом. А в обеденный перерыв Соня встретилась с Ларисой и поведала ей горькую правду о том, что среди коллег найти мужа не удастся.
– Не переживай, – успокоила подруга, – есть бывшие одноклассники и одногруппники.
Время еще оставалось.
За первые полчаса скорбный список в красном блокноте пополнился фамилиями одноклассников, уже не помнивших, кто такая Софья Романцева. Даже несмотря на то, что их городок можно было пешком обойти за пару часов, со многими бывшими однокашниками Соня потеряла связь. Кто-то из них занимался торговлей, кто-то преподавал в школе, некоторые уехали в поисках лучшей доли в столицу. Рядом был Алеша Воронцов. Он работал у отца в ремонтной мастерской, куда Соня обращалась, когда у «девятки» в очередной раз что-то ломалось. Но взяться за Воронцова, значит – потерять хорошего мастера. Этот опыт Соня извлекла из своего общения с коллегами по работе: Усачев дулся на нее, а Караванов прятал взгляд.
Соня достала потрепанную записную книжицу с выцветшими от времени телефонными номерами и начала обзвон. После полуторачасового мониторинга она узнала, что все (!) знакомые ей однокашники мужского пола женаты, некоторые по второму, а Степан Колбаскин – по третьему разу. Еще через полчаса информация обновилась – Степан оказался разведенным. Этой радостью она поделилась с Ларисой, забежавшей к ней на работу.
– Отлично, – обрадовалась та. – Колбаскин у нас в кармане! Но есть другая проблема, решение которой требует твоего немедленного отказа от других дел.