— Лжец! — она отбросила лопатку, которой переворачивала яйца на сковороде. — Ты лжец. Я не тупая. Я знаю, что это не было… то, что произошло, было… другим.
Он рассмеялся, и даже для него это прозвучало жестоко:
— Другим? Пожалуйста. Ты была милой, но немного… Не знаю… наивной.
— Наивной? — спросила она. — Что? Это было не на одну ночь, Юлий. Это длилось несколько недель. Это было нечто другое. Не знаю, что ты делаешь здесь. Не знаю, может, ты так чертовски боишься отношений, что уходишь. Не так ли? Ты специально сейчас жесток со мной.
— Я достаточно умен для этого?
— Да, — отрезала она, оттолкнув его и направляясь в свою комнату. Она не проводила здесь много времени с момента их первой ночи вместе. Боже, он жил с ней, действительно жил с ней. — Ты отлично манипулируешь людьми, и ты пытаешься манипулировать мной. Прямо здесь и сейчас.
— Куда ты идешь?
— Какая тебе разница? — спросила она. — Если ты с Сэди, то между нами все кончено, так? Неважно, куда я иду. Тебе же все равно, правильно?
— Я должен тебя защищать.
— Тогда почему ты причиняешь мне боль?
Она открыла один из своих ящиков и свалила содержимое в сумку. Это был не ее обычный аккуратный способ упаковки вещей.
— Зачем ты это делаешь?
Ее плечи тряслись. Он хотел подойти к ней, и это разозлило его. Ей нужно было понять, что это было несерьезно, это было временным. Келли заслуживает большего.
— Я сказал тебе, чем это было, с первого дня я говорил тебе. Я не виноват, что ты увлеклась.
— Я не просто увлеклась, Юлий. Я люблю тебя.
— Что?
Она повернулась к нему. Ее глаза остекленели:
— Ты слышал меня, черт тебя бери. Я люблю тебя. Я не знаю, когда это началось или как, или даже почему, но я люблю тебя. Люблю, как ты ведешь людей, как держишь их всех на расстоянии вытянутой руки, но ты там, если они тебе нужны. Мне нравится, что ты заботился о моем отце. Мне нравится, что ты назвал свою уродливую собаку Цезарем. Я обожаю в тебе так много всего, и ты — идиот, проклятый идиот, если притворяешься, что у тебя нет чувств ко мне.
Он ничего не мог сказать, поэтому он этого не сделал. Его горло сжалось, кожа была слишком горячей. Все чесалось, как будто ложь заражала его. Он сжал кулаки и ждал, когда это пройдет. Она продолжала неотрывно смотреть на него, эта маленькая женщина, наполненная такой страстью. Она была опьяняющей.
— Я иду к Сэди. Я собираюсь ее трахнуть. Если ты скажешь, что любишь меня после этого, тогда я не идиот.
Он повернулся от нее и ушел. Последнее, что он услышал, было отчаянное рыдание, но оно не заглушило звук его собственного раненого сердца.
Глава 12
— Что он сказал? — Беверли подала Келли другой бокал вина. Это была темная жидкость, слегка пахнущая яблоками или специями, или как что-то слегка греховное. Келли сделала большой глоток, позволив аромату задержаться на ее языке. Вкус вина соответствовал гостиной Беверли. Пространство было украшено богатым темным деревом и изысканными произведениями искусства. Казалось, что это одновременно и соответствует ее другу, и нет.
— До или после того, как он сказал, что собирается переспать с Сэди? — Келли свернулась на пышном диване. Удобная подушка была прижата к ее спине. Ноги прикрывало мягкое одеяло. Все вокруг дарило комфорт, но внутри все было разбито.
Мягкий звон обручального кольца Беверли о бокал привлек внимание Келли к ее собственному обнаженному пальцу. Она мягко вздохнула. Возможно, это была какая-то глупая фантазия, мечта, которую она никогда не собиралась понимать.
— Ох, дорогая, — Беверли потянулась через пространство между ними и схватила руку Келли. — Это отстой, — волосы Беверли были накручены на бигуди. Влажные локоны пахли каким-то химическим веществом, которое она использовала, когда она хотела придать своим волосам сексуальности. Это был не плохой запах, но он был слишком сильным.
— Ты куда-то собиралась? — спросила Келли, сделав еще один глоток вина.
— Мы с Майклом собирались попытаться пойти на свидание.
Келли неожиданно почувствовала укол вины:
— Боже, мне так жаль, Беверли. Я сейчас уйду. Я не должна была… Я только…
— Сейчас ты сидишь здесь, — скомандовала Беверли. Ее большие глаза были полны беспокойства. Это почти сломало сердце Келли. — Мы с Майклом позаботимся о тебе, Келли. Ты знаешь это.
— Я знаю, но…
— Я буду звучать как моя мать, сказав «никаких но», но я все равно скажу. Никаких но. У моего друга дерьмовый день, и если это означает, что я должна отложить свидание, чтобы помочь ей почувствовать себя немного лучше, то я это сделаю.