Я закусываю губу.
Зажмуриваюсь, снимаю тканевый лиф и придерживаю свою двойку с половиной руками. Снова открываю глаза, боясь, что пока не буду видеть, он что-то сделает мне.
Он и так пугает меня настолько, что я не могу пошевелиться.
Арчи скользит по груди голодным взглядом, и я готова замотаться в рядом висящий тюль или штору. Только бы он не видел.
Кидает на ту же кровать и резко хватает меня за запястье. Дёргает на себя.
— Я ведь сделала всё, что ты просил!
И делаю это ещё сильнее, когда он одним резким движением поднимает нож и полощет мне по ладони. Делает неглубокий надрез.
— Я не прошу, — произносит жёстко, сжимая в своём кулаке мой. А кровь капает на кровать. — Запомни это. А приказываю. Ты не в лучшем положении, Валевская. Теперь я — власть. Твой господин. И ты будешь слушаться. Иначе… Я буду применять силу. Грубую силу.
Он сжимает мой кулак сильнее. А я корчусь.
— Усекла?
Судорожно киваю, чувствуя, как сердце бьётся ещё быстрее. А я думала, что уже некуда.
Он дёргает меня на себя, из-за чего едва не падаю. Но прикрывать грудь не перестаю. Чтобы ему глаз не радовать.
Ещё немного и он сотворит ужасное, а я думаю только о том, что он увидит меня голой..
— Иди, — толкает к выходу. — Если не хочешь, чтобы твой женишок пришёл, трахнул тебя, избил, а потом…
Арчи довольно мычит. И от этого трясусь ещё больше.
Семеню ногами и не знаю, что хуже. Он только подливает масла в огонь.
— Какая разница? С ним или с тобой? — срывается с губ. Я бежала от Волкова не для того, чтобы попасть к другому бандиту. Но сделала это.
— Хороший вопрос, — кивает. Выходит из номера и тащит меня за собой. Даже куртку не даёт взять!
Я бегу по коридору в одних колготках, трусах и без верха. Сжимаю руку, что горит от открытой раны, и снова плачу.
От унижения и обиды.
Арсанов не даёт отойти от себя ни на сантиметр. Позволяет остальным смотреть на моё обнажённое тело. Терпеть сальные взгляды.
И в лифте мы не одни. Нас шестеро. Пять мужиков, считая Арчи и его человека. И я.
Все в недоумении осматривают меня с ног до головы, а я только закусываю губу.
Гад. Подонок. Он ещё поплатится за это.
— Красивенькая, да? — насмехается, спрашивая у толпы. — Потрогать хочешь её? Сиськи видел, какие?
Я пячусь только назад. Пытаюсь выдернуть своё запястье.
— К-классные, — кто-то мямлит со стороны. — Я бы потрогал, но н-нет.
— Как честно, — раздаётся снова холодно.
Шумит оповестительный звук, что мы останавливаемся.
Двери открываются. Мы выходим в коридор.
— Емель, разберись с ними, — я в шоке оборачиваюсь после этих слов.
Мужчина останавливается, когда выходит из лифта. Поворачивается спиной. Достаёт пистолет.
Я зажмуриваюсь, отворачиваюсь. Слышу ровно три пронзительных выстрела. Столько было людей в том лифте.
— З-за ч-что? — истерика снова бьёт по всему телу.
— Не повезло, — отрезает холодно.
Глава 7
Через несколько минут выталкивает меня на улицу через чёрный ход. Кидает, как обычную вещь, в просторный салон. Садится следом. Хватается за лодыжку и резко дёргает на себя.
Я и опомниться не успеваю. Только встаю на локоть и колени.
Но не выдерживаю на одной руке и падаю.
Проезжаюсь сосками по коже сидения и чувствую, как поднимается нижняя часть тела. Сначала ноги, потом таз.
Под животом оказываются чужие колени. А длинные пальцы опускаются на ягодицы. Скользят между ног и касаются промежности через тонкий слой капрона и белья.
Я распахиваю в удивлении губы, но не могу и крикнуть. Вытягиваюсь, стараюсь отстраниться. Хотя и банально понимаю — некуда.
— Развлечёмся, пока мы дожидаемся реакцию твоего жениха, — усмехается мужчина, разрывая ткань колготок.
Я целый год скрывалась от всех врагов. Жила под другим именем.
Вика. Так меня звали окружающие.
Работала в кафе официанткой. И кухаркой в детском доме. Пыталась учиться, как нормальный человек.
Но всё это зря.
Мужчина разрывает на мне колготки. Треск капрона разлетается по всему салону.
А я смеюсь.
В припадках.
— А ты, смотрю, любитель вещи испортить, — лучше бы мне заткнуться, но нет.
Накрывает.
— Я любитель поразвлечься, — скучающе усмехается. — А раз уж у нас есть время..
Отодвигает неплотную ткань в сторону.
— Пока мы едем до места встречи с Волковым, зачем же его терять?
Обхватывает попу ладонью и грубо сжимает.