-А ты чего защищаешь это ничтожество? – Михаил глянул на меня с презрением. Хотя это я... я, а не он, должна смотреть на него так. И я смотрела. Видимо, мой взгляд оказался слишком тяжелым, в нем читалась ненависть и пренебрежение, потому что Миша перестал беспокоить человека в лохмотьях, неприятно пахнущего, грязного. Но в этот момент Михаил казался мне куда более грязным, нежели этот бомж, который так и не решился взглянуть на своего обидчика. –Ну и пожалуйста! – Миша чуть ли не плюнул в мою сторону. Я смотрела ему вслед, и мне было противно от того, как я могла пустить этого человека в свой дом. Я практически открыла для него свое сердце. Хорошо, что вовремя поняла свою ошибку.
-Извините! – склонилась к бездомному и протянула ему руку, стараясь при этом не показывать, что мне неприятен его запах или внешний вид.
Мужчина в черной засаленной толстовке и в запятнанных бежевых трениках (точнее, некогда бежевых, потому что сейчас они были больше серые), поднял на меня свои карие глаза, на которые ниспадали хмурые густые брови – настолько густые, что казались неестественными.
Его большая пышная борода перекрывала большую часть лица. Поэтому угадать возраст незнакомца было невозможно. Только довольно гладкая кожа на руках говорила, что мужчина еще молод.
Внутри зародилась злость, которую я попыталась скрыть. Почему здоровый мужик, у которого есть руки и ноги, валяется днями напролет на улице. Почему бы ему не найти работу. Пусть дворником, но всяко лучше.
Но я ведь ничего не знала об этом человеке. Мне были неизвестны причины, по которым он оказался на улице. И мне было искренне его жаль.
Порылась в сумочке и нащупала свой утренний сэндвич. Протянула человеку, озадаченно смотревшего на меня. Несколько секунд он не предпринимал никаких действий, а словно изучающе осматривал меня с ног до головы. От этого пронзительно-прожигающего взгляда чувствовала слабый дискомфорт.
Наконец, мужчина потянулся к сэндвичу своей рукой, как-то неловко взял его из моих рук и очень искренне сказал:
-Благодарю! – попыталась улыбнуться ему, но улыбка давалась мне с трудом. Потому что глядя на этого человека больше хотелось плакать. И, уверена, я была похожа на человека с начинающимся инсультом, потому что моя улыбка наверняка была перекошена, а уголки губ смотрели в разные стороны.
Быстрым шагом направилась в сторону офиса, потому что понимала, что уже опаздываю на 10 минут. Мой непосредственный начальник, наш главный архитектор, Дмитрий Леонидович, за это меня по головке не погладит. Ужасный сноб и скряга, в последнее время он стал еще хуже. Ведь он, как и мы все, участвует в конкурсе и мечтает победить. Чувство соперничества должно бы улучшить работу всех кадров. Думаю, именно этим и руководствовался Марк Романович, когда запускал этот проект.
Но в итоге все случилось в точности до наоборот. Вместо этого каждый пытается очернить репутацию своих коллег. Правда, меня почти никто в счет не берет, зная, как шеф относится к женщинам на работе. Это мое маленькое преимущество – по крайней мере, никто не устраивает подлянки. Но это пока... Уверена, я пройду во второй тур. И тогда начнется самое страшное.
-Шеф еще не выходил «на связь»? – выкрикнула на весь офис, стоило мне ступить на порог.
-Измайлова, а тебе какое дело? У тебя ведь все равно никаких шансов нет! – выкрикнул мне Эмильянов, еще один штатный архитектор.
Раздраженно закатила глаза и направилась к своему месту. Как же меня бесит то, что эти мужчинки не воспринимают меня всерьез.
Села за свой рабочий стол и уткнулась лицом в ладони. Фу! Чем это так воняет?
В памяти всплыли кадры, как бездомный брал сэндвич из моих рук. Коснулся моей кожи своими пальцами. Черт...
Направилась в уборную, чтобы вымыть руки, но дойти не успела... Словно гром среди ясного неба раздался грозный и холодный голос нашего шефа из прибора громкой связи.
«Доброе утро... Уверен, все вы с нетерпением ждете, когда же будут объявлены результаты первого тура. Не буду вас томить. Сразу называю фамилии: Дроздов (это Миша), Эмильянов (ну конечно же, куда без этого жополиза), Ратников (наш шеф), Морозов (подающий надежды паренек, устроившийся в фирму всего пару месяцев назад) и... - Марк Романович сделал длинную паузу, словно боролся сам с собой и не решался назвать следующую фамилию. – Измайлова...».
После меня он назвал еще несколько фамилий, уже из сотрудников другого
офиса, в котором работали инженеры.
Я, конечно, ожидала, что пройду дальше. Только моих коллег, видимо, это повергло в шок. Я видела, как внутри них зарождается ненависть, а глаза горят пламенями злобы. Они уже придумывали, как заставят меня сойти с дистанции.