немыслимые блага, готовые свалиться на меня по одному щелчку.
— Или сяду в тюрьму, когда подлог выяснится. А он выяснится рано или поздно.
Особенно, если деньги не вернутся.
— Не позволю оказаться за решёткой такой девушке, как ты, — заговорил белобрысый
павлин.
Я отчётливо поняла — врёт! Он взял мою руку в свою и продолжил с придыханием. Это у
него методы невербального программирования входить в доверие, интересно?
— Соглашайся. Это немаленькая сумма. Пять процентов за маленький росчерк пера и
одобрение.
Его глаза такие чистые и открытые… Их начистили специально для менеджера-дуры с
неуёмной алчностью. Неужели я произвела на него такое впечатление с самого начала?
Чтобы сразу раз — и жадная жаба? Нет, я умею экономить деньги, люблю их тратить, ещё
больше люблю их выращивать на своём банковском счёте, чтобы съездить летом куда-
нибудь на море. Но чтобы вот так вот… В открытую?
— Нет, — мой голос прозвучал официально и сухо. Отказывать клиентам надо уметь
вовремя, иначе они тебя медленно съедят, отрезая по кусочку живую плоть.
Миронов выпустил мою руку из холодных пальцев и откинулся на спинку стула.
Разочарован. Взгляд его стальных глаз стал ледяным и равнодушным.
— Ты, сучка, пожалеешь.
— Что?
Он реально оборзел? Как он меня назвал? Да что за день такой, сотканный из оскорблений
и разборок!
— Даю тебе два дня подумать. Может быть, день. Я решу сам. Но тебе лучше показать
себя примерной девочкой и согласиться. Потому что отказ будет чреват проблемами в
первую очередь для тебя, и очень серьёзными!
— Уволите? — я усмехнулась.
— Сама сбежишь из банка. Будешь где-нибудь в борделе подрабатывать. Первое время для
випов, — и он похабно разгоготался, чтобы продолжить. — Я тебе адресок подскажу и
пару раз приеду, покажу тебе большого папочку.
— Угрожаете мне? — прищурила глаза. — Не знаете, что наш разговор записывается? —
блефовала я, пытаясь хоть как-то прикрыть свой зад. И увидела тень сомнения на лице
Миронова.
Он задышал чуть чаще, лицо покрылось пятнами от злости. Как же ему деньги сильно
нужны. Похож на наркомана во время ломки. Видела таких, в старом доме, где когда-то
жила с родителями. Странный какой-то.
— Убирайся отсюда, девка. И не будь дурой. — Надутый, он смотрел на меня с
неприкрытой ненавистью. — Откажешь, пожалеешь. Запомни!
Прости, павлин! Но теперь ты — гусь новогодний. Гореть тебе в огне духовки за это.
Подпись? Разрешение? Выкуси! Обязательно расскажу руководству, на что ты меня
подбивал.
Я быстро встала с кресла и смерила Миронова презрительным взглядом.
— Прощайте! — гордо цокая каблуками, удалилась из зала. В этот раз шпильки не
подвели мою гордость и вели себя достойно до самой улицы. Только там я позволила себе
остановиться в ожидании такси и, глубоко дыша, взять себя в руки и унять мелкую дрожь.
Через тридцать минут я добралась до головного отделения своего банка и бесцеремонно
вторглась в кабинет своего начальничка, который в это время с кем-то разговаривал по
сотовому телефону. Увидев меня, Пантелеев быстро закончил беседу и широко мне
улыбнулся:
— Юлия Андреевна, быстро же вы вернулись. Как прошла встреча?
— Плохо, Геннадий Петрович! Клиент на отказ банка выдать ему кредит начал угрожать и
ругаться матом, — и довольно заметила, как округлились глаза шефа. Эва же диковинку
услышал!
— Юлия Андреевна, если жена клиента выведет деньги за пределы нашей системы, то вам
несдобровать!
— Понимаю. Но он предлагал мне взятку за одобрение заведомо провальной кредитной
линии.
— Взятку? — тут же на тон тише произнёс шеф, как будто успокаиваясь и усиленно
скрывая недовольство. Он что, с ним заодно? Любопытно... — А ты что?
— Отказалась, конечно, — ответила ему, заметив, как недобро сверкнули его глаза. Или
показалось?
— Молодец! — то ли с сарказмом, то ли с иронией произнёс обиженный кот, растягивая
губы в улыбке.
Лишь бы не наделал теперь в ботинок... В смысле не устроил красивое понижение или
увольнение без рекомендаций...
— Иди работай! — неожиданно визгливо прикрикнул на меня шеф, выгоняя из своего
кабинета. — Разберёмся позже, кто с кем поругался и почему! — И чуть тише добавил:
— Решим как-нибудь...
Я развернулась и покинула кабинет так же быстро, как в нём появилась. Внутри всё
клокотало от досады и невозможности подтвердить сомнения. Темнит мой шеф, шестым
чувством понимаю. Темнит. Но свою позицию хотя бы озвучила. Мне же в плюс, если что