Черная башня была одной из пяти башен магов в Элезии. На юге стояла Белая башня, на западе Синяя, а на востоке Красная. Послушниками становились талантливые дети. Маги с особым даром чувствовали их рождение. Самых сильных забирали из семей на обучение, а слабых оставляли родителям. Отец забрал Аллатаиру у матери, когда ей исполнился год. Девочку воспитывали другие послушницы. Она с детства обучалась магии. Но, как призналась мне, получалось плохо. Силы хватало, а терпения нет.
– Мне скучно, понимаешь? – шептала дочь магистра. – Книги такие нудные. Пока страницу прочитаешь, два раза успеешь заснуть.
– Как же я буду управлять магией, если у тебя не получается?
– А тебе и не нужно зажигать в небе города, – махнула она рукой. – Твой потенциал измерят, повесят тебе на шею символ претендентки и отведут к дракону. Все.
– Это тоже отец рассказывал?
– Да, – кивнула Аллатаира, спустилась на нижнюю площадку лестницы и открыла дверь. – Заходи.
Главный зал занимал почти весь первый этаж Черной башни. И, если сравнивать с моим миром, то выглядел, как книжный магазин. Вдоль стен стояли стеллажи с древними фолиантами. В центре за ограждением полукругом расположились стулья с высокими спинками, а с потолка свисали огромные люстры со свечами. Не хватало только кассы, задумчиво-сосредоточенных покупателей и писателя, оставляющего автографы на книгах. Вместо этого на одном из стульев сидел Шиенн и разминал пестиком в ступе красный песок.
– Все готово, – шепнула Аллатаира и потянула меня к отцу.
– Встань здесь, – распорядился магистр, ткнув пальцем справа от себя, – а ты, послушница, здесь.
Мы встали, как приказал Шиенн, и начался ритуал. Под тихое бормотание магистра песок из чаши взлетел. Словно мы оказались в космосе, но невесомость действовала только на него. Песчинки закружились в воздухе и плотным облаком обняли нас с Аллатаирой. Когда их стало так много? Чаша совсем маленькая. Облако жужжало стаей насекомых, вращалось все быстрее и потихоньку накрывало меня с головой. Я зажмурилась и задержала дыхание. Страха не было, только желание, чтобы странное представление, наконец, закончилось.
Внезапно мне стало так же плохо, как под наркозом у стоматолога. Я почти обрадовалась, решив, что сейчас вернусь домой, а потом ужасно заболела голова. Я застонала, прижав пальцы к вискам. Перед глазами поплыли цветные круги, тошнило хуже, чем с похмелья, но пытка закончилась так же неожиданно, как началась.
Я очнулась посреди главного зала, и магистр Шиенн хмуро спросил у дочери:
– Ну как? Получилось? Сотвори искру огня.
Аллатаира открыла ладонь и долго на нее смотрела. Мне показалось, что над пальцами что-то вспыхнуло, но послушница замотала головой.
– Получилось. У меня больше нет силы.
Однако. Так просто? Мне даже обидно стало. Нас фактически судьбами поменяли, а все началось и кончилось за пару минут. Успокаивало только то, что дочь магистра тоже выглядела растерянной. Еще бы, впустую просидела над книгами всю юность. Знания о том, как плетутся заклинания, без практики уже не пригодятся.
– И что теперь? – спросила Аллатаира и надула губы, как обиженный ребенок.
– Ты поедешь к матери, – ответил Шиенн и осторожно обнял дочь за плечи. В его холодном и жестком тоне мне впервые почудилась теплота. – Повозка уже ждет тебя во дворе. Вещи собрали.
– А как же Давен?
Магистр поморщился, услышав имя, и метнул в меня сердитый взгляд. Я постаралась состроить самую глупую мину, на которую была способна. «Давен? А что это? Сорт винограда? Такой плоский. Раздавленный».
– Он поедет с Аллатаирой, – в полголоса ответил магистр. – Будет подозрительно, если он бросит невесту и не попытается отбить её у дракона.
О, нет! Нет, нет, нет. От ревности настоящая Аллатаира вспыхнула румянцем. Магическая сила, покинувшая ее, вдруг отразилась в лихорадочно блестящих глазах. Сейчас дочь магистра передумает и потребует вернуть свою жизнь назад.
– Попытается, – с нажимом повторил Шиенн. – Сделает вид. Никаких споров и вызовов на поединок. Давен не пострадает. Я тебе обещаю.
Черт! Мне чужой парень в сопровождающих совсем не нужен! Я не собираюсь уводить его у Аллатаиры. Даже флиртовать с ним на публику ради поддержания имиджа влюбленной пары не хотелось.
– И долго он там будет? – злее, чем требовалось, спросила я.
– Три дня, – отрезал магистр. – Потерпите. Обе.