Кристофер вскинул на меня рассерженный взгляд, и лицо его исказила очень выразительная гримаса:
– Ариас?!
«Твою ж мать!» – мысленно добавила я, а герцог зло сощурился и прорычал, хотя если кто и имел здесь право зло щуриться и рычать, так это я.
– И как это все понимать?!
– Ты у меня спрашиваешь? – Я прямо-таки обомлела от такой наглости. – Это ты мне скажи, что твоя голая задница забыла в моей кровати!
– Это твоя спальня? – недоуменно огляделся Кристофер.
– Не моя… Не суть важно! Прикройся! – прошипела я, заметив, что достоинство его светлости, несмотря на все мои пожелания, и не думает отсыхать, наоборот, находится в состоянии полной боеготовности.
Хотела швырнуть чудовищу простыню, но потом вспомнила, что на мне, кроме бриллианта, ничего нет, и крепче прижала ее к груди.
Бросив на меня еще один выразительный взгляд, Грейсток потянулся за штанами.
– Если это твоя месть за прошлое, Лорейн, клянусь, я тебя уничтожу.
Вот тут уже зарычала я. И швырнула в него вазой. Нет, я не неуравновешенная неврастеничка и не имею привычки бросать в мужчин предметами интерьера, но в тот момент меня накрыло.
Увы, ваза так и не достигла своей цели – остановилась в нескольких дюймах от гладко выбритой физиономии Грейстока и осыпалась жалким крошевом на смятые простыни.
Колдун хордов.
– Ты издеваешься? – Я уже искала новый снаряд, желая все-таки попрактиковаться в членовредительстве. – Я семь лет обходила тебя десятой дорогой и…
– А потом заявилась на мою свадьбу! – И снова это рычание. – С какой-то швалью!
В клетку бы его к шакалам. Грейстоку там самое место. Среди себе подобных бешеных животных.
За шваль в него полетел подсвечник, а потом и чья-то шкатулка (стало жуть как обидно за Купера), но в Кристофера они так и не попали – мерзавец попросту пригнулся. Зато подсвечник попал в окно. Испуганно дернулись занавески, зазвенело стекло, и в спальню ворвался прохладный утренний ветер.
Неужели похолодало? Давно пора было.
– Лорейн, прекрати это немедленно! – Справившись со штанами, Грейсток подскочил на ноги.
– Ты сам меня пригласил на свадьбу! Отклони я приглашение, и все бы решили, что мне по-прежнему больно.
– А тебе больно? – снова впился он в меня взглядом, на этот раз пристальным, внимательным.
– Больно сейчас будет тебе! – Оказывается, я тоже могу рычать.
Оглядевшись, но так ничего подходящего больше не обнаружив, я подобрала с пола герцогскую туфлю, правда, запустить ею в Грейстока не успела. В одно мгновение он перемахнул через кровать, сцапал меня за руки и прижал к себе, лишая возможности двигаться. Оставалось только шипеть и мысленно материться.
– Пусти!
– Отпущу, когда успокоишься.
– Я спокойна, когда ты находишься на другом конце Хальдора.
– Ты что-то помнишь? – настороженно спросил Грейсток, продолжая меня удерживать.
– Помню, как танцевала на твоей свадьбе номер два. Хотела наверстать упущенное, раз уж на свадьбе номер один с танцами так и не сложилось.
– Похоже, нас чем-то опоили, – глубокомысленно изрек герцог мне в губы. – И если это не твоих рук дело…
– Я тебя сейчас покусаю!
– Я, конечно, за разнообразие в постели, но держи себя в руках, Лори, – усмехнулся Кристофер.
– Ты неплохо справляешься с этой задачей – держишь меня в руках, вместо того чтобы от меня отстать, – огрызнулась тоже ему в губы, чувствуя, как напрягается тело, к которому меня так старательно прижимали. Особенно напряглись отдельные его части. – И больше не смей называть меня Лори. Никогда!
– Иначе ты меня покусаешь? – В голосе Грейстока появились незнакомые мне хриплые нотки, словно он только что выкурил сигару, запив все это дело бокальчиком бренди.
– А ты никуда не опаздываешь? Например, на свою свадьбу.
И даже это его не отрезвило. И меня, видимо, тоже не до конца отпустило, потому что голова вдруг снова начала кружиться.
– Еще успею… – Рука Кристофера соскользнула с моего запястья, переместившись на мою задницу, и у меня наконец появилась возможность влепить ему пощечину.
Она бы отрезвила нас обоих.
Жаль, это утро было полно неприятных сюрпризов и разочарований.
Ударить Грейстока я не успела: в эту самую секунду дверь распахнулась, и в так и не опознанную мною спальню ввалились теперь уже несчастливая невеста, ее взбешенный отец и еще несколько мужчин в цилиндрах, заставших очень живописную композицию с участием леди Ариас, главы разведки и зажатой между нами простыни в нежно-сиреневую клетку.
Последняя едва не упала к моим ногам, когда Грейсток резко подался назад и произнес фразу, достойную третьесортного спектакля: