О себе. Своей невероятной судьбе.
Всего лишь каких-нибудь два месяца назад я была обычной служащей Заурского Тимура Витальевича, безнадежно в него влюбленной девчонкой, впрочем, как и почти вся женская часть нашего коллектива. В свои неполные тридцать лет этот мужчина добился огромных высот в карьере, основал свою фирму, ворочал баснословными суммами. Да и сам был как сексуальная модель, красив особой мужской красотой. Все женщины нашего отдела называли его не иначе как «Тимурчик», хотя мне не было известно ни одного случая, чтобы он с кем-либо из них хотя бы флиртовал.
Мне же доводилось встречаться с ним гораздо чаще других, потому что он лично вызывал меня на ковер отчитать за невнимательность в отчетах. А допускала я ошибки, видимо, как раз из-за того, что ночами мечтала о его внимании к себе. Не специально, конечно! Я же не совсем глупая, чтобы не понимать, что меня могут вежливо попросить освободить место по причине профнепригодности! Уже то было удачей, что я смогла сразу после института устроиться на эту работу!
Прекрасно помню, как начальник отдела Оксана Тимофеевна процедила мне в первый день работы:
— Учтите, Ирина Владимировна, мы вас принимаем на работу исключительно из-за желания нашего шефа омолодить кадровый состав фирмы! Если вдруг окажетесь слишком медлительной в работе или слишком прыткой… ну, вы меня понимаете… То мы всегда найдем желающую вас заменить!
Насчет медлительности я более-менее поняла, а вот где бы я могла показать свою прыть — не очень. Но спорить и пререкаться, естественно, не стала. Это же просто огромное везение — трудоустроиться в такой фирме без опыта работы!
После мизерной стипендии зарплата показалась запредельно высокой! Я сразу же сняла бюджетную квартиру поближе к работе, потому что из прежней нужно было добираться на целый час дольше.
К самостоятельности мне было не привыкать. По сути, все годы обучения в институте мне приходилось подрабатывать, чтобы не умереть с голоду. Родители решили, что давно выполнили свой долг — кормили и одевали, пока я ходила в школу. А когда я уехала в столицу учиться на экономиста, с облегчением отпустили меня на вольные хлеба. Вырастили, как говорится, теперь, птичка, лети!
Ну, я и полетела. Лишний раз к ним старалась не обращаться. Когда в первый раз они отмахнулись от меня, сказав, что я же на бюджетном, значит, получаю стипендию(!) — попыталась объяснить, что стипендия эта чисто символическая, даже на чай с пирожным не хватает, отец нравоучительно произнес:
— Наверняка, можно обойтись и без пирожного! А если непременно хочется с пирожным, то устраивайся на подработку!
Вот я и пошла ее искать. В первый год раздавала на улице флаеры. Но это очень нудная работа, по крайней мере, для меня. Стоять по несколько часов на улице в дождь и стужу, предлагая прохожим никому не нужные листовки, от которых они избавляются у первого же мусорного бачка…
Поэтому постаралась найти работу в кафе-забегаловках: мыла полы в Макдональдсе, стояла одно время на раздаче, но быстро поняла, что там нужны более шустрые и говорливые.
Старалась учиться хорошо, без троек, чтобы не только получать стипендию, но и стипендию повышенную, чтоб быть на хорошем счету у преподавателей. К концу учебы уже навострилась писать ленивым студентам курсовые по тем предметам, в которых сама понимала…
В общем, жизнь моя студенческая была не сахаром. И многие ее составляющие: танцы-шманцы, любовь-морковь и тому подобное, — прошли мимо меня незаметно. Жалею ли я об этом? Не знаю. Мне не кажется, что я многое потеряла.
Сколько я слышала историй про то, как то одна, то другая студентка становились жертвой несчастной любви, как многие из них превращались в девиц легкого поведения… Для себя бы я этого не хотела. Так что нет, наверное, не жалею!
Мне жаль сегодня лишь одного: что не получила любовь моего босса! Не довелось нацеловаться с ним вдоволь, потому что как он целуется, я успела на себе познать! Я готова была даже позволить ему гораздо большее, чем поцелуи! Ну и что, что продолжения отношений не могло быть! Зато я могла бы вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь! Тем более, как оказалось, моя девственность для Славы — полная неожиданность. То есть ее с тем же успехом могло и не быть — ничего бы не изменилось? Дааа, Ириша, не тому ты собралась дарить свою невинность, ох, не тому!
Очнувшись от этих невеселых мыслей, я заметила, что давно уже стою у окна террасы, уставившись в одну точку, хотя ничего не вижу перед собой. В доме было довольно темно, несмотря на яркие фонари у дома, и я находилась как раз в таком тенистом месте, потому что тот, кто пришел на террасу поговорить по телефону, меня не заметил.
Вначале я хотела обозначить себя как-нибудь, но услышав несколько фраз, напротив, затаилась. Потому что услышала:
— Да, Жанна! Я же велел тебе сюда не звонить! Все по плану!
9. Сплошные тайны
— Не нужно говорить об этом сейчас! Я перезвоню, когда вернусь к себе!
Алекс резко оборвал разговор и хотел было уйти обратно, но тут я случайно задела рукой стоящий рядом торшер. По закону подлости, он покачнулся и чуть не свалился, пришлось его подхватить с тихим ахом. Конспираторша из меня ни к черту!
— Ой, это ты? — пролепетала я, не зная, как выкрутиться и не дать понять Алексу, что я слышала его слова. — А я вот задумалась, стою, Москву вспоминаю… Представляешь, из моей квартиры был совсем другой вид.
В сумраке комнаты я не могла с уверенностью разобрать, смутился Алекс или разозлился. Но то, что я оказалась в ненужном месте в ненужное для него время, можно было не сомневаться! Но надо отдать должное, парень быстро взял себя в руки и откашлявшись, сказал:
— Представляю. У меня тоже другой был в Москве.
— А ты уже уходишь? — как бы невзначай поинтересовалась я. — Елизавета Алексеевна хотела с тобой поговорить…
— Да, она уже успела, — усмехнулся Алекс. — Сказала, что завтра с вами хочет отправить в ресторан какую-то девушку, дочку своей подруги.
— Амелию. Ее зовут Амелия, и она очень красивая и добрая.
— Когда это ты успела узнать? Ведь ты тоже, насколько я знаю, здесь меньше недели.
— Мы успели подружиться, — коротко ответила я.
— Ну что ж, посмотрим на эту Амелию, — как-то цинично протянул Алекс, отчего у меня мурашки поползли по спине.
— Тогда до встречи завтра в ресторане? — поспешила я завершить разговор.
— До встречи, Ирина, я буду ждать! Особенно тебя…
В это время я уже спешила к лестнице и не совсем была уверена, что услышала последние слова. Возможно, их мне прошептала моя мнительность.
* * *
Всю дорогу к ресторану Амелия расспрашивала меня об Алексе.
— А он красив? А сколько ему лет? А как вы с ним познакомились? А почему он решил переехать в Брюссель? А чем он занимается? А кто его родители? А почему… А когда… А кто…
От бесконечных вопросов у меня разболелась голова, да и не на все из них я знала ответ. Поэтому поспешила избавиться от любопытной товарки, сказав, что если она заранее все узнает о парне, то им будет не о чем говорить при встрече.
— Будет повод встретиться еще раз, если не все успеешь про него выяснить сегодня, — отшутилась я.
Амелия вроде бы успокоилась, но в блестящих глазах то и дело проскальзывало желание еще о чем-нибудь спросить. Я даже пожалела, что согласилась сесть с ней рядом на заднем сидении, а не рядом со Славой!
Про подслушанный разговор ему я так и не сказала. Сперва не получалось оставаться наедине, все время рядом кто-нибудь оказывался — то его родители, то прислуга. Заходить в его комнату перед сном я не рискнула: мало ли, что ему придет в голову! Вдруг решит, что я передумала насчет подождать до свадьбы и сама пришла за порцией ласки! Мне бы не хотелось еще раз проверять, насколько сильна его выдержка! А сегодня с утра он вновь отправился по делам и вернулся перед самой поездкой в ресторан.