— Он здесь, — прошептала я, ветер заглушал мои слова. — Я нашла Метью. Он в одеяле. Пожалуйста… быстрее.
В ушах что-то страшно заревело, и я провалилась по длинному темному склону в пустоту.
* * *
Я проснулась от боли в спине и шее. Я лежала на подушках в большой кровати, лицом к занавешенному окну. В просторной комнате, нуждавшейся в ремонте, мебели и безделушек было меньше, чем в спальнях «Высоких зарослей».
В камине трещали дрова, и мне было жарко на пуховой перине и под пуховым одеялом. Я вытащила руки из-под одеяла и увидела, что на мне красивая ночная рубашка с кружевными рукавами. Рядом сидела миссис Фогон, ее прекрасное лицо было уставшим, но спокойным.
Я вспомнила, что произошло, привстала, опираясь на локоть, и сказала:
— Метью? С ним все в порядке? Его нужно всего обтереть грубой тканью, миссис Фогон…
— Тише, дорогая. Не волнуйся. С Метью все в порядке, — она встала и взяла мою руку. — Гарри нашел тебя, ползущей по снегу с Метью на спине, больше трех часов назад. Доктор Чейн приходил, он осмотрел вас обоих. Мы сразу сообщили Грешемам, они знают, что ты в безопасности.
Я с облегчением откинулась назад. Миссис Фогон в нескольких словах рассказала мне о главном. Миссис Грешем понадобилось бы для этого десять минут.
— Метью недавно проснулся, — продолжала она, — всего на несколько минут. Теперь он снова спит. Но он рассказал нам, где ты его нашла и как вы с ним встречались в долине. Какой глупый мальчик! Мы бы не возражали, — она покачала головой. — Гарри и Терри до сих пор не могут понять, как ты смогла подняться с ним сюда в такую ужасную метель.
Несмотря на теплую постель, я поежилась, вспомнив свое приключение.
— Я сильная, хоть и кажусь маленькой, миссис Фогон… но я так боялась, что мне не хватит сил.
— Дорогая, ты сильна духом, а это важнее, — в ее глазах появились слезы. Она наклонилась и поцеловала меня. — Благослови тебя Господь! Однажды ты уже спасла жизнь нашему Терри, а теперь моему маленькому мальчику. У меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя.
Я сама была готова расплакаться.
— Просто так получилось, миссис Фогон. Я рада, что смогла помочь. Скажите, пожалуйста, должна я сегодня вернуться обратно? Я так устала, и… и я боюсь, что мистер Грешем ужасно рассердится.
— Сегодня? И речи быть не может, Люси. В любом случае, доктор Чейн сказал, что ты должна оставаться в постели, пока он снова тебя не посмотрит. Но почему мистер Грешем должен рассердиться?
— Я… я накричала на него, потому что он не поверил, что я знаю, где Метью. Он думает, что я сочиняю небылицы. Он сказал, что жалеет, что взял меня в свой дом, и велел мне идти в свою комнату, а я ослушалась.
— Слава Богу, что ты ослушалась! Иначе мы бы потеряли Метью навсегда, — голос ее задрожал, и она крепче сжала мою руку. — Но ты ведь доказала, что мистер Грешем ошибался, поэтому он не может на тебя сердиться.
— Он… он не любит быть неправым, миссис Фогон.
— Понимаю, — она вздохнула. — Поешь горячего супу? Я принесу. И можно Гарри и Терри зайти к тебе на минутку? Я знаю, Гарри не заснет, если не поблагодарит тебя.
— С удовольствием, миссис Фогон. Большое спасибо! — Я замешкалась: — Я, наверное, ужасно выгляжу. Я чувствую, что лицо опухло, и волосы, похоже, сбились в осиное гнездо. Но, если они правда хотят меня видеть, объясните им, пожалуйста, что я не всегда такая.
Она понимающе улыбнулась.
— Мы все убедились, что у тебя прекрасная душа, дорогая. И они понимают, через что тебе сегодня пришлось пройти. Они сами не один час провели на улице в такую метель.
Она сама принесла мне тарелку супа, проследила, чтобы я все съела, и только после этого разрешила мужу и Терри войти. Я чувствовала себя неловко и глупо. Мистер Фогон по-прежнему выглядел изможденным, но он улыбнулся мне, поцеловал в лоб и так просто и сердечно поблагодарил, что я почувствовала себя легко и свободно. А Терри, казалось, был очень растерян. Он был мрачен и обеспокоен чем-то и пробормотал всего несколько слов. Он вел себя необычно, от его самоуверенности не осталось и следа. Я его не узнавала. Неужели это Терри Фогон, с которым я разговаривала в Лин Кайфер, который решительно вошел в «Высокие заросли» и попросил разрешения встречаться со мной, который всего несколько недель назад целовал меня?
Глава 39
Я спала крепко и без сновидений. Утром, когда я проснулась, шторы уже были отдернуты. Я увидела, что снег больше не идет. Плечи по-прежнему болели, но, несмотря на это, я чувствовала себя здоровой и даже голодной. У моей постели сидела горничная, и, как только я открыла глаза, она поспешила сообщить хозяйке. Через десять минут она вернулась с подносом, и следом за ней вошла миссис Фогон.
— Здравствуй, дорогая Люси! Надеюсь, ты хорошо спала. Метью все просит, чтобы ты пришла, но я сказала, что нужно подождать, пока не придет доктор.
Я завтракала, а миссис Фогон стояла у окна и, глядя на покрытую снегом долину, говорила о красоте и жестокости природы так просто и понятно, что я сама не заметила, как отвечаю ей, и подумала, как отличаются два этих дома. Миссис Грешем говорила лишь о домашних делах и обычных сплетнях.
Утром же, чуть позже завтрака, пришел доктор Чейн, веселый, краснолицый человек. Он проверил мой пульс, измерил температуру и сказал:
— Ну-с, барышня, как вам это удается? После такой увеселительной прогулки большинство моих пациентов слегло бы в постель на неделю. За каким лешим вам удалось так быстро прийти в себя? Вы что, собираетесь лишить меня практики, да? — Он повернулся к миссис Фогон: — Пожалуйста, пусть Метью останется в постели еще на один день, мэм. Что до этой барышни, то, если захочет встать, не возражайте. Она — чудовище, мэм, вот кто она. — Он подмигнул мне, собрал свои инструменты и удалился. Я спросила у миссис Фогон:
— Неужели я должна уйти?
— Конечно нет, дорогая. Я уверена, что Грешемы не ожидают, что ты так быстро поправишься. Ты хочешь остаться в постели или оденешься? Твою одежду постирали и погладили, а маленькая горничная Пегги сказала, что может одолжить тебе свою выходную юбку. Боюсь, мои будут тебе велики.
— Я бы хотела встать.
— Хорошо. Садись, я тебя причешу, а потом принесут горячей воды, и ты примешь ванну.
Через час, в своей блузке и чужих юбке и туфлях, я была в комнате Метью. Он почти не помнил ничего из того, что с ним приключилось накануне, и его, в основном, беспокоил кролик. Я в замешательстве не нашлась, что сказать, когда он обиженно спросил меня, почему я оставила кролика. Его мать сделала мне большие глаза и пожала плечами, извиняясь передо мной и изображая шуточное отчаяние. Я пообещала подробно рассказать Терри, как найти тайное убежище и кролика, и мальчик немного успокоился. Он уснул, и миссис Фогон взяла меня с собой наверх, в мастерскую, которая оказалась большой светлой комнатой.
Мистер Фогон отложил кисть и палитру, чтобы поприветствовать меня. Он улыбался и вел себя просто, как во время нашей первой встречи на «приеме в саду», с его лица исчезло изможденное выражение. В мастерской царил изумительный беспорядок. Всюду были незаконченные картины, на стенах — яркие театральные афиши без рам и даже — театральные программки.
— Пытаюсь написать зимний пейзаж, — сказал мистер Фогон, кивая в сторону большого окна и обнимая жену за талию. — Неважно получается, да? Ах, мы оба — плохие художники, так ведь, Тина? Но душа требует, даже если таланта маловато. — Он снял свою заляпанную краской блузу. — Кто хочет кофе? Миссис Кокс, наш повар, конечно, не одобряет кофе. Она твердо верит, что Бог создал чай, как горячий напиток, и джин, как холодный. Но она теперь с ним освоилась и варит вполне приличный кофе. Давайте спустимся, и миссис Кокс продемонстрирует нам, на что она способна.
«Луноловы» во многом были запущенным домом, но мне нравилась его атмосфера. Мебель была старая и потрепанная, ковры во многих местах протерлись, но убранство дома было выполнено с небрежным артистизмом. Вместо комнат, забитых мебелью — много свободного пространства. Вместо вычурных безделушек повсюду — на полках, на камине, на маленьких столиках — красовались восхитительные вещи: скульптура из дерева и камня, изящная высокая ваза с сухими стеблями незнакомой мне травы, на отполированной деревянной подставке — расколотый камень, величиной с кокосовый орех, а внутри — аметист. И везде — картины. Некоторые написаны мистером или миссис Фогон, как мне сказали, но многие — их многочисленными друзьями.