— Пойду сменю Юлин на секундочку, — сказала миссис Феншоу. — Никто не может оставить свой пост, пока его не сменят, а ей не терпится тебя увидеть. — Она направилась к двери, затем обернулась: — Она отважная девушка. Она была рядом со мной, когда мы пытались отгонять своими пиками этих чертей, что лезли через стену. Если б не она, мы бы не справились.
Я все еще не задала вопрос, который мне не терпелось задать, но я понимала, почему Терри Фолкон еще не появился. Он, бесспорно, был на одном из наблюдательных пунктов, как и мистер Феншоу. Появилась Юлин, она бросилась меня обнимать, плакать, снова обнимать. Я была счастлива видеть ее. Она выглядела гораздо старше, чем я ожидала ее увидеть, но в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, как она боролась с вопящими «боксерами». Мне пришлось сдержать свое нетерпение, и я решила, что спрошу про Терри чуть позже.
Разговаривая с Юлин, я прислушивалась к тому, о чем говорили доктор Каниган и мистер Марш.
— Ночью они нападали только два раза, слава богу! — говорил доктор Каниган. — Похоже, они больше не решаются на это. Когда они пытаются подойти днем, им приходится подниматься на холм со стороны деревни, и у нас есть возможность их засечь примерно ярдов с трехсот. Как правило, нам удается их отпугнуть несколькими выстрелами еще до того, как они доберутся до стены, но приходится экономить патроны.
— Чанг Ли сказал Люси, что примерно две недели назад к вам пришел англичанин, доктор. Это правда?
Доктор Каниган помрачнел и угрюмо кивнул.
— Без него с нами бы уже покончили. Он реорганизовал нашу оборону и поднял наш дух, особенно у детей. У нас бы совсем не осталось патронов, если бы не его ночные рейды в лагерь этих бандитов в деревне, — доктор как-то странно посмотрел на меня. — Люси его знает.
Мистер Марш сказал:
— Мы оба его знаем. Я так понимаю, что он сейчас дежурит. Можем мы его увидеть?
— Он не дежурит, он лежит с пулей в груди. Это не смертельная рана, но пуля так расположена, что попытка вытащить ее может быть очень опасной. Но, если я не выну пулю, может начаться инфекция.
Я почувствовала холод в желудке.
— Пожалуйста… разрешите нам на него посмотреть.
— Хорошо, Люси. Но, даже если он в сознании, сомневаюсь, что он вас узнает. — Доктор Каниган снял лампу с крюка. — Юлин, отправляйся на свой пост, а когда Мейлин тебя сменит, иди спать. Завтра наговоришься с Люси.
Мы с мистером Маршем вслед за доктором поднялись в комнату, которая когда-то была спальней мисс Протори. Она была разделена на две половины брезентом, подвешенным к потолку. На полу лежали два матраса. Кровать мисс Протори была отгорожена ширмой из такого же брезента. Доктор Каниган отвернул угол тяжелой ткани, и мы прошли за ширму.
На кровати лежал человек, прикрытый до пояса одеялом. На груди была плотная, пропитавшаяся кровью повязка. Доктор Каниган поднял фонарь, и мы с мистером Маршем одновременно вскрикнули, увидев лицо человека с закрытыми глазами.
Это был не Терри Фогон. Это был мой муж, Ник Гордон!
Глава 46
Я не поверила своим глазам, а потом на меня навалилось: страх, беспокойство, жалость. Но больше всего болело сердце.
Я стояла у кровати, взяв его неподвижную руку.
— Ник, — прошептала я. — Дорогой Ник!
Его ресницы задрожали, и глаза медленно открылись. Они были воспалены, у него был жар. Он не узнавал меня, но сухие губы растянулись в подобие улыбки:
— Снова бред, — прохрипел он почти неслышно. — Снова брежу… о Люси. Она лучшая из всех, док. Когда бог ее делал, он ошибся. Слишком хороша для меня… не говорите ей, как я ее любил, док. Обещайте…
Глаза закрылись, и теперь в комнате раздавалось его тяжелое неровное дыхание. Мистер Марш, стоявший у другого края кровати, измученно посмотрел на меня и повернулся к доктору Канигану, находившемуся рядом:
— Когда это случилось?
— Всего несколько часов назад, — доктор рукой вытер пот со лба. — «Боксеры» притащили откуда-то маленькую пушку, заряжающуюся с дула, старую, но эффективную на небольших расстояниях. Они выпустили шесть снарядов, как раз перед сумерками. Снесли часть часовни и задели угол одной из комнат. Трое детей и одна из сестер ранены осколками, но не серьезно. Они поправятся.
— Но вы сказали, что у Ника пулевое ранение.
— Да. Когда стемнело, он ушел. Его не было более часа. Потом мы услышали взрыв со стороны деревни, там, где была пушка. Он взорвал ее их же порохом. Затем началась стрельба из винтовок и пистолетов. Он появился из-за стены через полчаса. Он даже принес небольшую склянку с порохом. Один Бог знает, как ему это удалось. Он пробормотал что-то о том, что собирается сделать взрывчатку.
Мистер Марш смотрел на Ника. Он нервно сказал:
— Пулю необходимо извлечь. У вас есть инструменты? И обезболивающее?
Доктор Каниган кивнул.
— Я принес с собой все, когда пришел сюда, но пуля очень неудобно расположена. Я не могу рисковать при свете лампы, да и на чувствительность своих пальцев не могу положиться.
— Время имеет значение?
— Да. Но придется ждать. С окна нужно убрать мешки с песком, при дневном свете будет виднее. Лишь бы не было нападения, не дай Бог!
Мистер Марш сказал:
— У меня глаза и руки тоже не молодые. А вот у Люси — да. Может она извлечь пулю под вашим руководством, доктор?
— Люси? Вы в своем уме, дружище?
— Да. Я просто предлагаю сделать то, что лучше. Только вы можете решить, вытащить Люси пулю сейчас или ждать до утра еще часа три или больше.
Доктор Каниган смотрел на меня:
— Сможешь, моя дорогая?
Онемев от страха, я собиралась отрицательно покачать головой, но мистер Марш спокойно сказал:
— Люси может сделать все, что нужно. Она со всем справится…
— Ну что ж, в таком случае…
Воспоминания о том, что произошло после, еще долго преследовали меня, как страшный сон. Под руководством доктора Канигана я скребла свои руки в растворе какого-то антисептика для ран. В это время в кухне мистер Марш кипятил хирургические инструменты. Доктор Каниган положил на лицо Ника марлевую маску, пропитанную эфиром, и подождал, пока тот глубоко уснет. Когда я сняла огрубевшие от крови бинты и промыла поверхность вокруг раны раствором из сумки доктора Канигана, мне пришлось сделать надрез скальпелем. С этого момента я перестала бояться, а просто онемела. В голове у меня звучал голос мисс Протори: «Просто делай то, что нужно в первую очередь, Люси, дорогая». Никогда я еще не была так благодарна за тот небольшой опыт, который получила от мисс Протори, обрабатывая и зашивая раны, накладывая шины и принимая роды.
Мистер Марш держал лампу и зеркало миссис Феншоу, отбрасывавшее свет на рану. Я заставила себя не думать о том, что это Ник, что это вообще живой человек. Доктор Каниган говорил ровным голосом, что я должна найти, что делать, чего не делать, как нащупать пулю щипцами. И, наконец, я вытащила окровавленный инструмент с мерзким куском металла.
Колени мои вдруг стали ватными, но мистер Марш резко сказал:
— Без глупостей, Люси! Еще не все.
Я снова взяла себя в руки и стала слушать доктора Канигана. Я промыла рану еще и еще, затем — дренаж, несколько швов, новая повязка, затем пластырь, закрепляющий повязку.
Доктор Каниган сделал глубокий выдох.
— Молодец, Люси! Выживет он или умрет, лучше не сделаешь.
Я сделала шаг назад. Комната плыла и уходила из-под ног, все расплывалось перед глазами. Я услышала, как захихикала и сказала вслух то, что уже давно вертелось в голове:
— Мисс Протори однажды сказала, что придворные дамы приклеивали мушки себе на лицо пластырем…
Колени подкосились, я повернулась к мистеру Маршу, он подхватил меня, и наступила кромешная темень.
Я проснулась на матрасе в одной из верхних комнат в южной части миссии. Я услышала винтовочные выстрелы, уже знакомые по Пекину, и испуганно села. У заложенного мешками окна стояла миссис Феншоу и смотрела в небольшое квадратное отверстие в мешках, через которое в комнату проникал дневной свет. Я с трудом поднялась и подбежала к ней.