— Он лишился всей своей силы. Совсем всей. Отдал за победу. Теперь — не больше, чем обычный человек.
— Ты ведь видел его, Таш? Правда? Как он?
Тавиш покачал головой.
— Я был у него один раз, он еще не приходил в себя… Не знаю… Меня там тоже не хотят видеть.
— Он… он умрет, да?
Это казалось почти невозможно. Сердце останавливалось.
Тавиш покачал головой.
— Все мы умрем, рано или поздно, — тихо сказал он.
Пять месяцев… Кто-то говорил Адель, Рон, кажется, что Йоан не доживет до весны. Но тогда…
Невозможно.
Йоан ведь все знал заранее.
«Дел, ты бы решилась сбежать со мной?»
Воспоминание пронзает…
Он хотел увести ее.
Хоть немного счастья вместе. Сбежать, и не бояться, что проклятье может затронуть Адель, что смерть окажется рядом…
Воспоминания…
Он подбирает под себя ноги и, вдруг, встает на колени. Чуть колеблется, и осторожно берет ее за руку.
Она помнит. Его глаза, серо-рыжие, и как он смотрит на нее. Любовь и нежность в его глазах.
Она не должна помнить. Но это сильнее… Роналд пытался закрыть все эти воспоминания от нее, но это невозможно. Она — вода. Вода размывает любые преграды.
Она помнит как он улыбается…
«Твоя мать хочет, чтобы ты вышла замуж за принца? Может быть, она ошиблась принцем?»
Ошиблась…
«Адель Бреннан, — говорил старый Харалт в ее сне, — вы обвиняетесь в том, что без специального разрешения воспользовались силой времени, создав временную петлю, что повлекло за собой глобальные изменения…»
Вода и время. Теперь ведь она действительно может. Стоит только понять как…
От навалившихся вдруг воспоминаний кружится голова. Словно плотину прорвало, смыло все… Вода неумолимо прокладывает себе путь, реку не остановить, как ни старайся. Можно задержать, но не остановить.
Она помнит…
Она сидит вместе с Йоаном в седле. Он обнимает ее, осторожно, почти по-братски, а она спиной прижимается к его груди. Его дыхание у самого ее уха… И так невероятно хорошо…
Он ведь пытался отказать от Адель, сбежать, уйти в сторону. Сделать так, чтобы Роналд обратил на нее внимание, и все сложилось… Но не смог.
«Вон отсюда!»
Голос — словно раскат грома.
«Убирайся!» — приказывает Йоан. И молния срывается и бьет перед Роном, у самых ног. На полу — выбитая дверь.
Он всегда был готов драться. Просто не было выхода и не было цели…
И еще… то ли сон, то ли мираж… Но все словно наяву. Йоан рассказывал ей, но теперь она видела сама, своими глазами.
Осеннее небо над головой, под ногами жухлая трава… Дорога на Несбетт.
— Едут! Едут! Смотри! — Айгнес нетерпеливо подскакивает на месте.
Знамена Бреннанов вдали. Войска возвращаются домой. Всадники…
Один выезжает вперед, сначала медленно, тоже всматриваясь. Потом, вдруг сорвавшись, скачет во весь опор. К ним. Едва ли не на ходу спрыгивает на землю рядом.
— Папа! — Айгнес бросается ему на шею, обнимает, виснет на нем, визжа от радости, словно маленькая девчонка, а не почти взрослая принцесса.
Адель счастливо улыбается.
— Девочка моя! — Йоан смеется тоже. — Как ты выросла! Я так скучал…
Его не было больше года. Северный Ойна-о-Ран, за морем…
— Папа… — Коннор подходит. По лицу видно, что он бы тоже, как сестра, готов запрыгнуть на ручки, но не серьезно уже. Он взрослый мужчина, король-регент на время отсутствия отца, да и вырос едва ли не на голову выше Йоана.
Йоан протягивает ему руку, улыбается, но от Айгнес так легко не отделаться, поэтому одной рукой он все еще держит ее, другой — обнимает сына.
— Как ты?
— Я старался быть хорошим королем без тебя, — в голосе Коннора слышна гордость, он отлично справился.
Мартин и Энриг уже стоят рядом.
Йоан выглядывает из-за их спин, пытаясь добраться к Адель. Смеется. Счастье в его глазах… серо-рыжих. Счастье и любовь.
Всадники. Те, что ехали с Йоном…
— Доспехи ему! — весело ржет Дон рокочущим басом, подъезжая ближе. — Я говорю: «Король должен возвращаться во всем блеске! Под рев труб! В парадных доспехах!» А он: «Иди ты в пень! Мне в доспехах с женой обниматься не удобно»!
Спрыгивает с коня. Огромный, слегка грузный уже, седина на висках… Склоняет голову перед Адель.
— Рад снова видеть Вас, Ваше Величество!
Страшно довольный.
…Словно вспышка… все это…
Дон — вдруг понимает Адель. Доунан Локхарт — живой.
Его тело увезли в Леруик, в семейный склеп. Сразу после поединка.
Исбел увезли тоже. Ришерт Локхарт не стал отказывать Тавишу. Но через год…
Дон живой!