Также, как хорошая служанка способна предугадать, чего хочется съесть или выпить ее госпоже, точно так же она знает, когда ей пора исчезнуть. Я попятилась к двери, ведущей в гостиную, и плотно притворила ее за собой. Мне хотелось спуститься в Большой Зал и хоть глазком взглянуть на танцующие пары, но я опасалась того, что королева может попросить меня подготовить ее к постели. Я села на пол у двери, которая была достаточно толстой, и из спальни до меня доносились лишь приглушенные голоса.
Должно быть, я задремала, потому что вскочила на ноги от треска полена в камине гостиной. Я уснула, обхватив колени руками и склонив на них голову. Теперь от этой неестественной позы моя шея нестерпимо болела. Свечи в гостиной догорели, а дрова в камине едва теплились. Я прижалась ухом к двери, но в спальне царила тишина.
Я приотворила дверь. Свеча у постели все еще горела, и в ее тусклом свете я увидела выглядывающее из-под одеяла лицо королевы Ленор. Рядом с ней, обвив ее тело одной рукой, лежал король. По их ровному дыханию я поняла, что они спят. Я снова притворила дверь и свернулась калачиком у порога, укрывшись одеялом и оберегая спящих монархов от любого вторжения. Когда почти на рассвете Исла вернулась и разбудила меня, король уже ушел.
Всю неделю перед ассамблеей дворянства королева Ленор все чаще погружалась в молчаливые раздумья. Мне приходилось обращаться ней по два-три раза, прежде чем она обращала на меня внимание. Когда она не была погружена в мысли, она подолгу озабоченно беседовала с королем или с Ислой. Ощущала ли я опасность осуществляют на моих глазах плана? Или же я задним числом придаю такое значение загадочным взглядам и перешептываниям, смысл которых мне не удавалось расшифровать? Но я точно помню, что молчаливый сговор короля и королевы заставлял меня нервничать. Я чувствовала себя человеком, который в растерянности вертит головой в поисках сам не зная чего и от этих тщетных попыток лишь еще сильнее теряет ориентацию в пространстве.
Тогда я объясняла себе рассеянность королевы ее страхом перед ассамблеей, которая должна была объявить всему миру о ее бесплодности и неспособности подарить королевству наследника. Кого бы обновила перспектива подобного унижения? Грубые выходки принца Бауэна также не способствовали рассеиванию ее опасений. Он держался так, как будто замок и все, кто в нем находился, уже перешли в его полное распоряжение. Он открыто насмехался над своей теткой Миллисент, когда та упрекала его в неприличном поведении.
— Он сказал, что человек с его амбициями не желает выслушивать распоряжения какой-то засушенной старой девы, — широко скрыв глаза, делилась со мной Петра. — Ты бы ее видела! Она отчитала короля за то, что он распустил принца Бауэна, но король все равно ничего не сделал. Он так и остался сидеть с окаменевшим лицом. Я думала, такие происшествия доказывают то, что король Ранолф смирился со своей участью. Больше всего меня беспокоили похотливые взгляды, которые принц Бауэн бросал в мою сторону, и я осталась в неведении относительно причин волнения королевы. Точно также я недооценивала и гордость короля.
Возможно, стремясь уйти из-под всевозрастающего влияния деверя, королева Ленор все больше времени проводила за пределами замка, а если точнее, в саду. Именно во время одной из таких прогулок я снова заметила мимолетное движение среди кустарников. Что-то белое промелькнуло перед моими глазами, исчезнув раньше, чем я успела что-либо разглядеть.
Я вздрогнула, и королева Ленор, которая шла рядом, тут же остановилась.
— Что случилось, Элиза?
— Вы это видели? — прошептала я.
— Что я должна была увидеть?
Нас окружало безмолвие сада. Я понимала, что королева Ленор сочтет, что я рехнулась, если я начну нести какую-то околесицу о привидениях, но я так испугалась, что не решалась сделать ни шагу.
— Мне кажется, мы не одни. Там, впереди, кто-то есть.
К моему удивлению, королева улыбнулась.
— А, это, должно быть, Флора.
Я не знала, говорит она о персонаже какой-то из замковых легенд или о реальном живом человеке. Поэтому я промолчала, ожидая продолжения.
— Тетка короля. Сестра Миллисент.
Я помнила, что когда Петра впервые рассказала мне о Миллисент, она походя упомянула и какую-то сестру. Но с тех пор я о ней больше ничего не слышала. Неужели это она обитает в запертой комнате в Северной башне и это ее печальная песня до сих пор звучит у меня в ушах? — спрашивала я себя.
— Боюсь, что она превратилась в настоящую отшельницу, — пояснила королева Ленор. — Она ухаживает здесь за небольшим огородом, где выращивает ароматические травы. Все остальное время она проводит в своей комнате. Ранолф утверждает, что много лет назад у нее случился нервный срыв. Он считает ее безумной.
— А она действительно безумна?
— Я пришла к выводу, что любая женщина, которая действует вопреки ожиданиям окружающих, рискует навлечь на себя подобные обвинения, — вздохнула королева. — Я не знаю, безумна ли Флора. Вот уже много лет я с ней не общаюсь.
Сгорая от любопытства, я упомянула имя Флоры в вечернем разговоре с Петрой. Она поделилась со мной теми сплетнями, которые были ей известны. В грустной истории тетки короля одни винили внезапную болезнь, другие — несчастную любовь, а некоторые утверждали, что причиной всему заклятие. Единственным человеком, который знал правду, была Миллисент, но я ни за что не осмелилась бы задавать ей подобные вопросы.
Утро дня ассамблеи не предвещало ничего хорошего, начавшись проливным дождем и промозглой сыростью, просачивающейся даже сквозь стены замка. Мне было от души жаль служанок первого пажа, которым предстояло провести весь день на коленях с тряпками в руках, вытирая грязные отпечатки ног с пола. К моему изумлению, королева провозгласила, что одевать ее предстоит мне, скольку Исла занята другими делами. Я не понимала, какие более жные дела могут быть у помощницы королевы в такой знаменательный день, но в последнее время Исла выглядела усталой и болезненной. Я решила, что королева Ленор решила позволить ей отдохнуть накануне свадьбы.
Прежде всего мне предстояло принести парадное платье королевы из прачечной, которая находилась рядом с Нижним Залом.
Я бежала вверх по широкой центральной лестнице, держа наряд на вытянутых вперед руках, и врезалась в человека, неожиданно преградившего мне путь.
Это был принц Бауэн.
Он облачился в подобающий случаю костюм, состоявший из темно-синей бархатной туники и начищенных до блеска кожаных сапог. Пальцы и эфес закрепленного у него на бедре меча украшали драгоценные камни. Его спутники, державшиеся в равной степени высокомерно, тоже остановились. Принц Бауэн смотрел на меня, откровенно забавляясь.
— Я тебя знаю, — произнес он. — Ты одна из девчонок королевы Ленор.
Я кивнула, покорно склонив голову.
— Посмотрите на нее! Сама кротость! — воскликнул принц Зауэн, обращаясь скорее к своим приятелям, чем ко мне. — Возможно, тут не все так просто.
Он протянул руки ко мне и с обеих сторон сжал ладонями мою голову, оценивая меня, как будто я была блюдом, которое он намеревался сожрать. Затем он схватил меня за плечо и потащил за собой, втолкав в небольшую нишу рядом с лестничной площадкой и представлявшую собой один из бесчисленных входов в тесные и тускло освещенные коридоры для слуг. Принц Бауэн прижал меня к липой стене, и я напряглась всем телом. В нескольких шагах от нас поднимались и спускались по лестнице придворные и взад-вперед расхаживали стражники, но меня никто из них уже не мог увидеть.
— И в самом деле, тут есть кое-что чрезвычайно аппетитное, — пробормотал он, проводя пальцами по моим щекам, шее и опускаясь все ниже. Я содрогнулась, когда он обхватил ладонями изгибы моих грудей. Ошибочно приняв мою реакцию за выражение удовольствия, он самодовольно ухмыльнулся.
— Я так и думал. Ты юная, но далеко не невинная.