Акинфий Никитич Демидов, удавшийся в отца, с 1702 года управлял Невьянскими заводами. Для сбыта железных изделий с заводов он восстановил судоходный путь по Чусовой, открытый еще Ермаком и потом забытый, провел несколько дорог между заводами, основал несколько поселений по глухим местам вплоть до Колывани, построил девять заводов и открыл знаменитые алтайские серебряные рудники, поступившие в ведение казны. Он же принимал меры для разработки асбеста (или горного льна) и распространял вместе с отцом добывание и обработку малахита и магнита.
Акинфий Никитич хотел получить в свою собственность все солеварни в России. Он предложил передать их ему, обещая повысить и без того завышенные продажные цены на соль, а взамен брался отдавать казне всю подушную подать. Предложение было отвергнуто, несмотря на то, а может быть, именно потому, что протежировал Демидову сам всесильный Бирон: и это понятно, ведь временщик делал у него громадные денежные займы. Но императрица Анна Иоанновна все же высоко ценила щедрого заводчика, а потому без колебаний подписала в 1726 году указ, по которому Акинфий Демидов и его братья вместе с потомством настоящим и будущим были возведены в потомственное дворянское достоинство по Нижнему Новгороду «с привилегией против других дворян ни в какие службы не выбирать и не употреблять».
Именно при брате Акинфия Демидова, Никите, была на Урале, в Невьянске, построена некая башня, уже вскоре ставшая знаменитой…
Удивительная у нее была конструкция! Побывав в Италии и увидав знаменитую Пизанскую башню, Никита Никитич Демидов решил построить такую же в вотчине Демидовых, на Урале.
В то время служил у Демидовых подрядчиком каменных работ некий человек по имени Яков Иванович Колоколов, который «с честью и без архитектора в византийском стиле» построил Входо-Иерусалимскую церковь в самом центре Нижнетагильского завода. Он же стал архитектором Невьянской башни.
У Демидовых имелись и свои превосходные умельцы «каменной» кладки, способные основательно сложить стены уникальной башни из местного кирпича. Чтобы он был прочным, красную глину месили голыми ступнями, пятками, выбирая даже мельчайшие камушки, и, таким образом, получали однородную массу, которая позволяла изготовлять строительный материал без изъяна. Затем в глину добавляли яичный белок и известковую муку. После обжига каждый кирпич – он назывался «подпяточным» – проверяли на прочность следующим образом: сбрасывали с высоты, составляющей одну пятую будущей громадины. В дело шли только уцелевшие кирпичи.
До наших дней специалисты восхищаются оригинальной конструкцией балок, которые усилены железным стержнем, втопленным в тело чугуна. В то время подобного не делали нигде – только у Демидовых. Такую технологию – сочетание двух материалов – стали применять лишь в ХХ веке.
В основе Невьянской башни лежит каменный квадрат со стороной 9,5 метра, а высота его 57,5 метра. Вся башня состоит из четверика (четырехугольное основание), на котором надстроено три убывающих восьмерика, украшенных узорчатыми орнаментами и чугунными решетками. На самом верху башни стоит конусообразный шатер с флагом-флюгером. На флюгере изображен дворянский герб Демидовых. Надо сказать, что этот самый флюгер весьма тяжел, но колышется от малейшего дуновения ветерка, что лишний раз подтверждает: Невьянская башня не падающая, а наклонная, именно такой была задумана и сооружена. Если бы она была склонна к падению и накренилась хоть на миллиметр – флюгер на крыше башни перестал бы вращаться. То, что башня сразу строилась как «падающая», доказывается еще и вот как: в ее стенах и сейчас можно видеть кирпичи, стесанные с одного края. Уложенные почти у основания, они намеренно клонили башню вбок.
На первом восьмигранном ярусе расположена истинная диковина – часовой механизм типа знаменитых английских курантов (Big Ben). В 1767 году они были оценены в 5000 рублей, в то время как строительство всей башни обошлось в 4207 рублей 60 копеек. Выше курантов находятся десять колоколов, которые отбивают каждую четверть часа, а восемь раз в сутки звучит мелодия.
Толщина стен в нижней части башни достигает 178 сантиметров, а вверху – 32 сантиметров.
Но это чудо архитектуры было воздвигнуто в Невьянске отнюдь не только красы и изобретательности ради.
Почему, к примеру, внизу башни такие толстые стены? Дело в том, что они двойные: между стенами был проложен ход в заводскую лабораторию. Здесь определялось качество руды и содержание в ней различных компонентов. Но на самом деле эта лаборатория служила прежде всего для определения содержания в руде серебра. Если оно обнаруживалось, то руду в глубокой тайне переплавляли для получения драгоценного металла, из которого потом чеканили фальшивые деньги.