Ее друзья из клуба садоводов щедро украсили часовню самыми красивыми белыми и розовыми розами из своих садов. Подруги суетились вокруг нее, поправляли складки платья, прикрепляли фату. В комнате не оказалось зеркала, поэтому о том, как она выглядит, Эмили могла судить только по возгласам:
— Сногсшибательно!
— Великолепно!
— Изысканно!
Эмили слышала их голоса словно сквозь вату, думая о том, что часы отсчитывают последние минуты ее прежней жизни. Покажется ли она Бену сногсшибательной, великолепной и изысканной? Или возгласы подруг относятся только к платью? Впрочем, какая разница? Она никогда не стремилась быть сногсшибательной. Ее место всегда было за кулисами, пока на сцене блистал кто-то другой. Но сегодня у нее нет выбора. Сегодня звезда — она, все взгляды будут прикованы к ней… Сердце Эмили сжалось от страха. Ее выход!
Мэри Линн и Джорджия пошли посмотреть на гостей. Через минуту они ворвались назад с сияющими от восторга глазами.
— Мы видели твоего жениха, Эмили! Мамочка моя! — Мэри Линн закатила глаза.
— Что с ним? — встревоженно спросила Эмили.
— С ним все в порядке. Просто, когда Пегги рассказывала нам, насколько он великолепен, мы не могли поверить, что такая красота существует на самом деле, но теперь верим…
— А во что он одет? — Эмили вдруг подумала, что не спросила, будет ли Бен в национальной одежде или смокинге.
— Он в смокинге, но с традиционной этой… шейхской штукой на голове. Рядом с ним мужчина, очень похожий на него, наверное брат. А отец — в национальной белой одежде. Господи, прямо «Тысяча и одна ночь»! — тарахтела Мэри Линн.
— Мне кажется, жених немного нервничает, — вмешалась в разговор Джорджия. — Тебе не показалось, Мэри Линн?
— Показалось. Он несколько раз спрашивал, здесь ли ты, Эмили: Как будто боится, что ты сбежишь из-под венца.
Эмили нервно рассмеялась от абсурдности этого предположения, но, прислушавшись к себе, поняла, что не прочь бы это сделать.
В дверь негромко постучали. На пороге стояла мать Бена в национальном платье из струящегося голубого шелка. Она крепко обняла Эмили и вручила ей великолепное жемчужное колье с бриллиантами, сказав, что его можно носить и как диадему. На не очень уверенном английском она пояснила, что это фамильная реликвия, которую все невесты надевают в день свадьбы, а затем передают следующему поколению. Первым побуждением Эмили было отказаться от подарка. Но отказ непременно обидел бы мать Бена, поэтому она позволила той собственноручно застегнуть колье на ее шее, решив вернуть его Бену после церемонии. Он поймет, что она не имеет права обладать этой вещью.
Негромкий щелчок застежки старинного колье отрезал все пути к отступлению. Как бы там ни было, ей придется пройти через все это. Подруги накинули фату на ее лицо и под руки проводили через двор ко входу в церковь. Зазвучала музыка, и Эмили вступила в проход, начав свой длинный путь к алтарю. Все головы повернулись к ней, и по церкви прокатился восхищенный шепот:
— Как она красива!
— Восхитительна!
— Великолепна!
И Эмили почувствовала, что в эту минуту гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. Она гордо ступала по проходу, и сердце ее билось ровно. Это ее день, сегодня она звезда шоу. Сегодня она не суфлер и не костюмер, она — прима. Эмили гордо расправила плечи и, глядя прямо перед собой, медленно двигалась к алтарю. Она чувствовала себя красавицей, принцессой, королевой! И пусть ее триумф продлится недолго, ей никогда не забыть этого ощущения.
Бен напряженно следил за Эмили, медленно приближающейся к нему по проходу церкви. Напряженно — это еще мягко сказано. Он был в трансе, глядя на прекрасную незнакомку в пене кружев и струящегося атласа. Он слышал восторженный шепот, чувствовал аромат роз, слышал музыку… и не мог поверить, что женится. Ему тридцать пять лет, и он женится в первый и последний раз в жизни.
Как бы ни повернулась жизнь, еще раз ему этого не вынести. Бен чувствовал, как закрывается дверь в его прошлое и открывается в будущее. И эта прекрасная незнакомка сейчас войдет в него вместе с ним. Его взгляд целиком сфокусировался на Эмили, но он знал, что его отец и мать, братья и сестры, племянники и племянницы одобрительно улыбаются.
Бен почувствовал прилив энергии и необъяснимой радости. Он выполняет свое предназначение как мужчина, как сын, как шейх и как муж. До этого момента он не осознавал, как глубоко укоренились в нем обычаи его родины.