— Какой памятник вы воздвигли художнику! Не зря, выходит, он витийствовал. Может, ему необходимо было выплеснуть излишки энергии и таланта, которыми его наградила природа? Утолить жажду поиска.
— Спасибо, успокоили, — с тонкой иронией, обращенной скорее к самому себе, усмехнулся мужчина. — Вы уж извините старика за болтливость. В моем возрасте трудно найти собеседника, а единомышленника — тем более.
— Ничего. Мне даже интересно.
— А вы продолжайте экскурсию. Тут есть на что посмотреть, — сказал мужчина и отошел к другой картине.
Еще целый час бродила Лариса по залам музея, а когда вышла на улицу, то впереди заметила своего случайного собеседника, осторожной, балансирующей походкой ступающего по заснеженному тротуару. Она легко нагнала его и, полагая неудобным просто пройти мимо, сказала:
— Сегодня чудесная погода. Как раз для прогулки.
— Вот-вот. Она-то и вытянула меня из гнезда, — с улыбкой, чуть задыхаясь от ходьбы, подхватил мужчина. — Позвольте представиться?
— Пожалуйста. Меня зовут Лариса.
— Очень приятно. А я — Викентий Львович.
— Взаимно.
Ларисе хотелось взять старика под руку — уж больно шаткой, ненадежной была его поступь, но она сочла свое желание за излишнюю дерзость. А вдруг это оскорбит мужчину?
— Вы не москвичка? — ласково спросил Викентий Львович, искоса поглядывая на нее.
— Что, очень заметно? — рассмеялась Лариса.
— Как вам сказать? С одной стороны, вы ничем не отличаетесь от московских барышень. Такая же модная и независимая. Но у вас есть одна черта, напрочь исчезнувшая у большинства местных дам. Это умение слышать. Не слушать, — он поднял указательный палец, — а слышать. Улавливаете разницу?
— Почти.
— Вы скромничаете, Ларисочка. А имя у вас довольно редкое. Помните «Бесприданницу»? Лариса Огудалова. Островский своей бессмертной драмой как бы присвоил всем Ларисам ярлык обманутых жертв любви. Надеюсь, это не ваш случай?
— Нет, не мой.
— Ну и славно. Мне было бы обидно за вас.
— Вам на метро?
— Нет, слава богу. Я тут недалеко живу, так что пешочком да по свежему воздуху — сплошная благодать! Можете меня проводить, если никуда не торопитесь. В Староконюшенном мой дом.
— В Староконюшенном? — переспросила Лариса с веселой интонацией.
— А что вас так насмешило? — с непонимающей улыбкой уставился на нее словоохотливый старик.
— Да так, пустяки.
— Не-ет, тут что-то кроется, какая-то забавная тайна. Или совпадение. Я прав?
— В общем, да. Совпадение. Меня в последнее время преследует лошадиная тема. Дело в том, что я и сама — Лошадь.
— Да? Никогда бы не подумал.
— Нет, конечно, не в том смысле, — рассмеялась Лариса. — По гороскопу. И фамилия у меня тоже соответствующая. Хомутова.
— Значит, по гороскопу. А вы верите во всю эту хиромантию?
— Ну-у, я не задумывалась… Даже и не знаю, что сказать.
— Вот и я не знаю, как относиться к подобным вещам. Жизнь на закат идет, а я так и не определился: есть ли судьба, предначертан ли наш путь или все во власти Бога? Кто руководит нашими мыслями и поступками? Какова во всем этом доля нашего разума и души?
— Вы знаете, — оживилась Лариса, — и мне часто приходят такие мысли. Взять тот же гороскоп. Ведь если он совпадает с нашей судьбой, то мы начинаем верить «во всю эту хиромантию» на сто процентов, при этом не замечаем, что так бывает не всегда, что это, возможно, случайные совпадения. Все зависит от нашей внушаемости.
— А что по поводу Лошади сказано в вашем гороскопе?
— Там много чего сказано. И выносливая-то она, и независимая, и эгоистка…
— Но это сугубо лошадиные качества. А что можно сказать о человеке, родившемся в год Лошади? Какая изюминка у этого человека?
— Там сказано, что честность.
— Честность?
Викентий Львович внезапно замолчал и глубоко задумался, так глубоко, что, казалось, забыл о Ларисе. Она по-прежнему шла рядом, но чувствовала себя неловко. И уже было собралась распрощаться со странным собеседником, но он вдруг остановился и взял ее за локоть.
— Лариса, у меня не совсем обычная просьба. Вы можете выслушать меня?
— Пожалуйста, — растерялась она, в душе ругая себя за уступчивость — мало ли что на уме у незнакомца.
— Понимаете, мне нужен душеприказчик, то есть доверенное лицо. Из родственников я не могу довериться никому, а друзья, увы, «иных уж нет, а те далече». Словом, они такие же старые, как и я.
— Но для чего?
— У меня большая коллекция антиквариата. Не хотелось бы, чтобы наследники распродали ее по частям.