Когда дракон зашёл, я только на пару минут вскинула глаза и опустила их. Он выглядел не лучшим образом — бледный, осунувшийся, сумрачный. Похоже, зелье лекаря не помогло — тёмные круги под глазами Каэма свидетельствовали о том, что он провёл бессонную ночь.
— Моя благородная невеста, — сорвалось с его губ. Я пробормотала в ответ:
— Мой благородный жених.
Вчерашняя горячка прошла, оставив место некоей скованности и смущению между нами. Как будто все эти поцелуи и объятия были вызваны каким-то наваждением, а теперь мы с Каэмом вернулись к ритуальным, как я их про себя называла, приветствиям и нейтральной вежливости.
— Она приходила в себя? — Каэм подошёл ближе и коснулся руки служанки, безвольно лежавшей на покрывале.
— Эсимэ сказала, что нет.
— Я слышал, перед смертью те люди, кого укусил тэа, приходят в сознание на полчаса-час. Значит, для Райле ещё есть надежда, — ровным тоном произнёс дракон.
— Есть, — согласилась я, всё так же не поднимая головы.
— Я многим ей обязан. Однажды Райле спасла Анию, когда той было три года. Ударила палкой подкравшуюся змею. Меня не было рядом, — Каэм помолчал, прежде чем закончить: — Но с тех пор я как можно реже выпускал и Анию, и Райле на поверхность земли. Иллюзии ещё никого не укусили и не ужалили.
— Сами-то вы не очень осторожны, — я сказала это без упрёка. Злиться на Каэма за его упрямство не было сил. Зато про себя я пообещала, что стоит ему улететь — я тут же отправлю Хаарвену письмо. Демоны с ней, с драконьей гордостью, пусть Каэм потом злится на меня, сколько захочет, но останется в живых!
— Шиилит, я же объяснял вам, почему должен лететь, — он повернулся ко мне, и я, наконец, взглянула в карие глаза, полные затаённой боли. — А вам я вот что скажу. Больнее всего кусает не самец тэа, а самка.
Наверное, в моих глазах появился вопрос, потому что Каэм пояснил:
— Опасайтесь супруги достойного альгахри Каль-Иэрэма, а не слушайте её, как раньше. До скорой встречи, — он взял мою руку и поднёс к губам. И, прежде чем поцеловать, загадочно сообщил:
— Когда я вернусь, нас ждёт серьёзный разговор.
Выпустив мою руку, дракон отошёл к двери и, дождавшись моего сдавленного: «До встречи», удалился. Я не выдержала, вскочила и хотела броситься за ним, рассказать о своих догадках, о том, почему моему чутью стоило бы доверять… но бессильно опустилась обратно.
«Он всё равно улетит». Тэн-Арелани был прав.
Мне оставалось только надеяться на удачу — и Хаарвена. Я велела Эсимэ посидеть у ложа Райле, и, если несчастная придёт в себя, немедленно позвать меня. А сама метнулась в библиотеку — составлять письмо, ведь пергамент и чернила были там. Арен поспешил за мной, как и ещё один стражник, а двое остались сторожить комнаты. Альгахри сдержал слово и выделил мне «усиленную охрану», но я от всей души надеялась, что она мне не понадобится.
— Шиилит из рода Тэн, какое это удовольствие — встретиться с вами, — пролился в уши медоточивый голос, и я, вскинув голову, обнаружила на своём пути прекрасную Ари-Нейю. Её окружали придворные господа и дамы, а вот стражи я не приметила. Супруга альгахри явно не страшилась, что на неё коварно нападут в собственном дворце.
— И я… рада вас видеть, благородная Ари-Нейя, — мне пришлось поклониться, чтобы скрыть беспокойство и злость на лице. Выпрямившись, я уже полностью владела собой:
— К сожалению, у меня неотлучное дело.
— Что за дело, что и к утренней трапезе не спуститься? — Ари-Нейя обмахнулась великолепным веером с изображёнными на нём жемчужно-белыми цветами на розовом фоне. Сама она тоже была вся в белом и в жемчугах. — Я надеялась, что вы составите мне компанию.
Вот только этого не хватало! Я ухватилась за первую же пришедшую мне на ум ложь:
— О, я бы охотно составила вам компанию… но меня ждёт лекарь. Он обещал приготовить мне средство от мигрени.
— От чего? — Тонкие светлые брови собеседницы приподнялись в лёгком недоумении.
— Мигрень, — изображая смущение, я опустила глаза, — это страшная головная боль, пляшущие и сверкающие зигзаги перед глазами и… очень долго тошнит!
Выговорив это слово, я прижала руки к щекам, хотя не так уж сильно и покраснела. Не дело такой невинной девице, как я, говорить про тошноту и всякие гадости! Ари-Нейя сочувственно покачала головой, в то время как придворные господа и дамы разглядывали меня, как диковинное блюдо на пиру.
— И что же, милая Шиилит, часто с вами такое?