— Только что приступ начался, — я приложила к виску ладонь и застонала. Кажется, вполне правдоподобно. — Ох, это невыносимо!
— Пропустите благородную Шиилит из рода Тэн к лекарю, — приказала Ари-Нейя толпе, и, как та расступилась, скривила губы и тоже шагнула в сторону, закрываясь веером. Словно боялась, что я в приступе мигрени испорчу её красивое платье с серебристыми кружевами.
— Благодарю за сочувствие, достойнейшая Ари-Нейя! — выпалив эти слова, я устремилась вперёд, а томившиеся всё это время стражники — за мной. Какое облегчение — вырваться из удушающего облака тревоги, которая нахлынула на меня в присутствии достойных драконов и драконесс!
Я не сомневалась, что за мной проследят, дабы удостовериться, правду ли я сказала. Поэтому сначала зашла к лекарю в комнатушку, насквозь пропахшую зельями и лекарственными травами. Едва завидев меня на пороге, лекарь встрепенулся и чуть не уронил какие-то порошки.
— Госпожа Тэн, я правда бессилен против яда тэа! Чем мне поклясться, чтобы вы поверили?! — Он был почти в истерике, и, еле успокоив его, я узнала, что недавно с бедолагой побеседовал Каэм.
И напугал до полусмерти.
— Мне от тебя нужно только средство против головной боли. И тошноты. Понимаешь? — как можно мягче спросила я. Лекаря всё ещё потряхивало, но взгляд у него прояснился.
— Конечно, госпожа Тэн. Разумеется. Сейчас.
Он порылся в своих запасах и протянул мне сразу две бутылочки:
— Вот это — от тошноты, а то — от головной боли. Смотрите не перепутайте, благородная госпожа! Два снадобья подряд пить не стоит, это сильнодействующие лекарства из трав, которые я собирал на Эльгорской равнине…
— Да вы что?! Как интересно! Расскажите мне! — прощебетала я, принимая бутылочки. Если Ари-Нейя кого-то следом за мной послала, решила я, то пусть соглядатай постоит за поворотом, пока ожидание растягивается, а затем и вовсе тихо уйдёт.
Лекарь пустился в рассказ, неожиданно показавшийся мне интересным. К тому времени, как он закончил, прошло не меньше пятнадцати минут, я сердечно поблагодарила его за знакомство с местной флорой и направилась к выходу.
На пути к Дворцовой Библиотеке подозрительных шорохов не было слышно. Я торопливо составила письмо, выведя фиолетовыми закорючками целый абзац и запачкав пергамент брызгами чернил — пером я всё ещё владела не очень хорошо. Затем спустилась вниз, попросила почтового голубя и с чувством облегчения привязала к его лапке письмо.
«Вот и всё». Ании тоже хотела написать, но не смогла — всякий раз, берясь за пергамент, я представляла себе заплаканное лицо девочки, полные тоски карие глаза, и рука с пером опускалась сама собой.
Потом, когда я возвращалась в комнату Райле, мне померещились тихие шаги. Но Арен никого поблизости не заметил, как и второй стражник.
Что ж. Вероятно, я зря волновалась.
XVIII
Ближе к полудню Райле начала метаться и стонать, в забытье у нее вырывались бессвязные фразы с упоминанием имён Каэма и Ании. Я сжимала руку служанки, теперь уже не холодную, а горячую, как будто во всём теле пылал огонь, и думала — где она сейчас? Если я, потеряв связь с реальностью, оказывалась в озере, и мне было трудно вынырнуть оттуда, то неужели Райле — в пламени?
— Её надо обтереть холодной водой, — с умудрённым видом заявил лекарь. За его спиной ломала руки растерянная Эсимэ. — Может, это хоть немного облегчит её страдания.
— Я сама это сделаю, госпожа Тэн, — предложила Эсимэ после того, как принесла лохань с водой и увидела, как я поднялась с места, — не утруждайте себя.
— Ничего страшного, я помогу тебе, — я вспомнила, что Эсимэ с утра почти ничего не ела, и прибавила: — Мы вдвоём быстро управимся, а потом ты принесёшь нам обеим что-нибудь вкусное.
— Хорошо, госпожа Тэн, — бледно улыбнулась девушка. — Благодарю вас.
Райле оказалась совсем худенькой и хрупкой под своей широкой ночной рубашкой, и переворачивать её, чтобы обтереть как следует влажными тряпками, оказалось нетрудно. Лекарь сходил за каким-то пузырьком с мутноватой жидкостью и потом сунул мне его в руку:
— Госпожа Тэн, этим надо будет напоить Райле, если она очнётся. Тогда смерть станет лёгкой.
Я нахмурилась — при одном взгляде на пузырёк внутри поднялось тягостное чувство.
— Это… вроде яда, только милосердного?
— Можно сказать и так, — наклонил голову лекарь. — Я всегда давал его тем, кого укусил тэа. Ваше право — решать, должна ли Райле помучиться перед смертью, или нет.