— Арелани — мой друг и приятель с давних пор, — торжественно объявил дядя, — поэтому я посвятил его в свои планы. Что касается тебя, Алана, ты молода и порывиста, я боялся что-либо сообщать тебе о твоём происхождении хоть в дневнике, хоть устами Арелани. Не мог знать, вдруг ты побежишь к своему жениху…
Я прочистила горло и сказала внятно:
— Теперь он не мой жених. Всё прояснилось, осталось вернуть Шиилит, и с ней Каэм может возрождать альг Фейенверис, сколько ему вздумается.
Тилен посмотрел на меня своими мерцающими глазами, и я отвела глаза.
— О нет, милая племянница, ты не хочешь отпускать Каэма. Между вами нить, вы предназначены друг другу. А кроме того, я чувствую фальшь в твоём голосе, чувствую беспокойство…
— Тебя вроде лишили почти всего, кроме провидческого дара, дядя, — огрызнулась я. О нити говорить не хотелось.
— Будем считать это интуицией, — широко улыбаясь, развёл руками Тилен. — Итак, я удовлетворил ваше любопытство, милые мои?
— Более чем, — дружно ответили обе служанки, старательно не глядя на меня. Ну, ещё бы — в их глазах я была бессовестной обманщицей, водившей за нос не только Каэма, но и весь замок Ирр и двор альгахри. Кроме отдельных личностей.
— Замечательно, — Тилен вновь захрустел сухарями, а Райле и Эсимэ принялись о чём-то шептаться. Я не пыталась вслушаться и различить слова — мне вдруг стало всё равно, если даже они обсуждали меня и моё возмутительное поведение. Главное, что Райле спасена, а там пусть говорит, что пожелает.
Я думала только об одном: справится ли Каэм? Придёт ли Хаарвен к нему на помощь? И, одолеваемая этими мыслями, прислонилась к стене, будто простая служанка, и задремала…
XX
Служанки бегают вокруг меня, собирают в дорогу, охают и причитают. Я слушаю их с растущим страхом — куда-то надо бежать, так мама велела, а отец далеко, он должен разобраться с серыми, которые посмели на нас напасть.
Я знаю, что в бою Вайридерис слабее всех остальных драконов, и мне страшно. Принять бы драконью форму и полететь туда, помочь отцу, но у меня ещё совсем слабые крылья. Дядюшка говорит, что хорошие формируются лет в семь, и всякий раз, когда я спрашиваю про магию, у него грустные глаза, ведь его лишили всего этого.
А вот и дядюшка! Он быстрым шагом подходит ко мне, поднимает на руки и шепчет:
— Надо уходить, да поскорее. Я отправил письмо другу, но вряд ли оно успеет дойти.
— Почтовым артефактом? — зачем-то спрашиваю я, хотя и так понятно. Друг — чёрный дракон, но он хороший чёрный дракон, и у него есть внучка, такая же, как я, но кареглазая. Дядя рассказывал, что род Дейр однажды породнился с родом Тэн, и вот прошло много лет, и мы с Шиилит родились очень похожими друг на друга, как родные сёстры-близнецы.
— Да, с нашим голубем, — отвечает дядя, успокаивает меня и гладит по голове. Потом, когда мы у дверей замка Дейр, я спохватываюсь:
— Мама?..
— Она сорвалась и полетела к твоему отцу, я не смог её удержать, — вздыхает дядя, а я чувствую, как в груди растёт снежный ком. Нет-нет-нет, мама не должна была этого делать, я знаю, что не должна была, ну почему дядя её не остановил!..
— Я тоже хочу к ним! — кричу в слезах, и дяде еле удаётся меня успокоить. Он бормочет, что мама и отец не хотели бы, чтобы я оказалась в опасности, и всё равно у меня не хватит силёнок им помочь, ведь огонь небольшой, и летать я пока не могу.
— Самое лучшее, что ты можешь сделать для родителей, милая племянница — это выжить, — убеждает меня дядюшка. — Ну-ка, вытри слёзы. Ты вырастешь и станешь сильной.
Я утыкаюсь носом ему в плечо, всхлипы становятся всё реже, и мой голос звенит, кажется, на весь замок:
— Да, я вырасту… и не позволю обижать тех, кого люблю! Никто не посмеет их тронуть!
Эти слова эхом отскакивают от каменных стен и звучат в моих ушах ещё долго, а затем наступает тишина. Абсолютная.
Я вскочила, как подброшенная, и огляделась. Спальня, мирно дремлющие на ложе служанки, задумчивый Тилен, подобравший под себя ноги.