Пока говорила, Ярнефельт медленно, но уверенно мрачнел. Исчезли и ленивая улыбка, и насмешка во взгляде. Он вдруг стал серьёзным, если не сказать напряжённым, а потом хмуро бросил:
— Осторожнее с ультиматумами, принцесса. В противном случае ваше участие в отборе может оказаться под угрозой.
Я мысленно хмыкнула, фыркнула и показала в своих фантазиях неприличный жест.
Вслух же сказала, с самым невинным видом прижав ладони к сердцу, чтобы не поддаться искушению и не начать уже на самом деле показывать неприличные жесты:
— Как вы успели заметить, об этом браке мечтает папенька, а я на него…
Чихала.
На них обоих, если быть совсем точной.
— …У меня же совсем другие мечты. Однако будучи дочерью своего отца, я готова исполнить его волю. Но! Командовать собой не позволю. В конце концов, я наследница престола, а вы всего лишь временный жених.
Мои слова Коршуну не понравились, хоть он и попытался придать себе отмороженный вид, но я всё равно успела заметить, как тень набежала на глаза и обострились и без того острые черты лица.
— К тому же вы сами сказали, что цените в женщинах твёрдость характера. Вот и цените.
— В вас я вижу, скорее, капризы, — мрачно проговорил Ивар.
А король поддакнул:
— Что с тобой происходит, дитя? Я тебя не узнаю.
Своё дитя ты довёл до побега, а меня вся эта ситуация скоро доведёт до белого каления. Если Ярнефельт упрётся, а меня к отъезду принудят силой…
— Каждый видит то, что ему хочется видеть, — ответила сначала Коршуну, а потом и его величеству: — А вам стоило бы вступиться за дочь. Особенно после вчерашнего.
От злости и раздражения король начал зеленеть. Продолжу в том же духе, и скоро заквакает.
Какое-то время за столом было тихо, как в каком-нибудь подвале. Молчали все, и болтун-Коршун в том числе. За это время я успела отчаяться, проклясть пернатого, а заодно и «папеньку».
«Не отвоюю подругу», — мелькнула паническая мысль.
И тут Ярнефельт неожиданно выронил:
— Кого именно вы хотели бы взять с собой в Тенебрию?
Собиралась уже ответить, но, как назло, вмешался зелёный «отец»:
— Дай-ка угадаю… Наверняка этого мальчишку Эвельера! Уже давно надо было казнить паршивца!
Сердце больно кольнуло. А потом оно и вовсе испуганно сжалось, когда заметила, как изменился, став опасным и хищным, взгляд ярла.
— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — мягко попросил он. Пугающе мягко. — Принцесса, расскажите нам об этом вашем Эвельере. И ваших с ним… отношениях.
Интересно, если отвечу, что мы с Эвельером лучшие подруги, к каким именно выводам придёт этот Ивар? А может, придумать Эвельеру-Ульяне страшную тайну: что он у нас по мальчикам? И это, между прочим, при сложившихся обстоятельствах будет чистейшей правдой. Но! Вдруг у них за нетрадиционные привязанности в тюрьму сажают или того хуже — сразу отправляют на плаху?
Уверена, от этого самодура с парой извилин можно ожидать каких угодно сюрпризов. Подставил дочь и даже не врубился. Сидит, смотрит, ждёт ответа.
Ярнефельт тоже ждал. Растеряв всю свою напускную беззаботность, вплавлялся в меня мрачным взглядом.
— Моя наперсница, которая поедет со мной, Абель… Эмм… Абель…
А как её вообще по фамилии и по батюшке?
— Абель, в общем, — продолжила я, сделав себе пометку в памяти: побольше разузнать о подружке Дамии, — и Эвельер — брат и сестра. Абель к нему очень привязана, а я ему всецело доверяю и…
— Тоже к нему привязана, — хмыкнул «папаша».
Что тут сказать? Дурак — он и в Бризантии дурак.
— Привязана, — стрельнув в него взглядом, подтвердила я. — Мы давно дружим. Абель и Эвельер мне как брат и сестра. Увы, на родных братиков и сестричек у моего папеньки сил не хватило.
Интересно, а меня могут отправить на плаху? Судя по выражению лица теперь уже пунцового короля, на раз-два.
— То есть вы заявляете, что между вами и этим стражником никогда ничего не было? — не отрывая от меня пытливого взгляда, поинтересовался Ярнефельт.
Появилось ощущение, будто на детекторе лжи проверяет.
— Ничего, кроме дружбы, ярл. Крепкой. Нерушимой. Эвельер готов за меня жизнь отдать.
Я говорила искренне, понятное дело, имея в виду Ульяну, а не незнакомого мне стражника. Уля всегда была за меня горой, а я за неё.
Коршун молчал, явно обдумывая мои слова, а я мысленно взывала к высшим силам, чтобы в этом мужчине обнаружились хотя бы крохи отзывчивости.
— Я не знаю, какие испытания ждут меня в Тенебрии, но, если судить по вчерашней проверке, на что-то приятное рассчитывать точно не приходится. Не знаю, как будут вести себя соперницы… Вдруг какой ретивой княжне или принцессе придёт в голову сократить список невест его темнейшества. Любого другого стражника можно подкупить, но не Эвельера. Он никогда меня не предаст и обидеть не позволит. Поэтому, ярл, в Тенебрию я отправлюсь только с ним и со своей наперсницей. В противном случае останусь в родных пенатах.