А потом я увидела настоящего слона!
Он-то что тут забыл?
Одним словом, город и дворец произвели на меня неизгладимое впечатление.
И это только снаружи. Боюсь предположить, каков он внутри. Поди роскоши ещё больше.
И теперь мне кажется, что это место, дворец вождя – сердце города.
А потом, на входе во дворец мы снова проходили сквозь грозный строй стражи, вооружённых до зубов.
Воины низко поклонились.
Когда занесли в тень дворца паланкин с вождём и его дочерью, выпрямились и начали тщательно осматривать каждого вошедшего, словно у них в глазах стоял сканер. Хотя… Раз тут есть магия, то вполне возможно.
И вот, я во дворце.
Паланкина уже не видно.
Моих змей-должников тоже, отчего я нахмурилась.
И только собралась двинуться хоть куда-то в поисках вождя или его доченьки, как меня совсем не ласково кто-то сцапал за руку выше локтя.
Тут же сработал рефлекс – перехватить руку соперника, вывернуть и хоба! – уложить на обе лопатки.
Боевой приём занял от силы секунды две.
На меня уставились недовольные взгляды абсолютно всех, кто в этот момент присутствовал в огромном холле. Даже стражники обернулись. Все молча буравили меня тяжёлыми взглядами, но никто не подошёл и слова не обронил.
Посмотрела на поверженного бедолагу.
С пола на меня обижено и в то же время гневно смотрели змеиные глаза – абсолютно жёлтые с чёрным вытянутым зрачком. Из его рта показался раздвоенный язык.
Мужчина. Очень молодой, на вид лет двадцать. Очень тонкий, хрупкий какой-то, женоподобный. Не мудрено, что я с лёгкостью его уложила.
Посмотрела на его змеиное тело: хвост зелёный с синими рисунками и украшением из самоцветов на самом кончике, который недовольно елозит по полу. Сам мужчина одёт в лёгкую полупрозрачную тунику голубого цвета, с богатой золотой вышивкой. Тонкие руки – в браслетах, длинные пальцы – в кольцах.
Я тут же чертыхнулась про себя и протянула ему руку.
Потом жестами попыталась сказать, что нечего ко мне подкрадываться и трогать без разрешения, но меня явно не поняли. А подавать голос я пока не собиралась. Фиг его знает, что тогда будет. Сначала бы осмотреться, чтобы понять, куда меня определят, и только потом решу – скандалить и качать права или занять выжидательную позицию.
Но пока всё очень непонятно и напряжённо.
— Иди за мной, — кривясь, сказал наг. — Мне о тебе уже доложили.
Надо же. Всё-таки оказали какую-то честь. Обо мне даже доложили.
Только звучит из его уст так, будто во дворец притащили какой-то ненужный хлам и теперь не знают, что с ним делать, а выкинуть низзя.
Я фыркнула, но последовала за нагом.
Сейчас бы горячий душ, крепкого кофе, пару бутербродов с колбасой. Мммм...
У меня громко заурчал живот.
— Человечка, — проговорил наг манерно-капризным тоном. — Моё имя — Сахи Ха. Я — смотритель гарема великого амина и пока ты не стала его райни, будешь жить с остальными в общей комнате.
Я резко остановилась, непонимающе и одновременно грозно уставилась на спину нага.
Гарем?!
Амин?!
— Какой ещё амин? — спросила я, плюнув на конспирацию. — И какой к чёрту, гарем?
Мужчина обернулся и, вздохнув, сказал таким тоном, будто он уже раз двести мне объяснял прописные истины, а я, тупица, так ни шиша не поняла.
— Амин – обращение к нашему великому вождю Сандару Сиб Рави. И к любому вождю, в принципе. Амина – обращение к его дочери или супруге. Но амин пока не женат и ещё не был. Гарем принадлежит амину и живёт в нём две тысячи рабынь. Райни амина умерла при родах сорок лет тому назад. Это она подарила вождю амину Эшу. Ты, человечка, первая за сорок лет райни. И я не понимаю, за какие заслуги тебе оказали столь великую честь, но не мне спорить с амином и осуждать его выбор.
Он снова скривился.
— Правда, пока ты ещё никакая не райни, а лишь намёк. Всё может измениться и очень быстро, – проговорил он. – Всё, иди за мной, а то я с тобой провозился уже триллионы лет.
И пополз в нужном ему направлении.
А у меня мозг вскипел. И подняла голову моя личная очень и очень дикая змея – ярость, называется.
Значит, в гарем меня, да?
Значит, в общей комнате? С двумя тысячами баб!
Ах ты, скотина, змей!
— А ну, стоять! — скомандовала я повелительно и так грозно, что наг, против воли, остановился, вжал голову в плечи и медленно обернулся, глядя на меня расширенными от удивления и ужаса глазами.