Террановийки вновь захихикали. Визанирки ошарашенно косились на происходящее. А злая Сванета вышвырнула человека в открытую пинком дверь. Вика тоже посмеивалась, не зная, кого жалеть больше. Своего старого приятеля ирдрианца, с которым они, террановийцы, когда-то давно были соперниками на Играх, и который всегда всех усердно троллил, радуясь в жизни только разным происшествиям. Или свою новую не совсем подругу, которая решив на самом деле временно стать телохранительницей человечки, уже получила этот статус официально от клана Ведион, и теперь наверняка нервничала на новой для нее должности в такой важный день.
Громко сопящая Сванета вернулась от входа, где задержалась:
– Ему разрешили только зайти и поздороваться с тобой! – возмущенно объявила визанирка. – А не обниматься!
Вика вновь хихикнула:
– Да, Сванета, людям на слово лучше не верить, особенно таким, как Викторио, – и непонятно зачем добавила. – Это наше правило человеков номер один, запоминай.
И с долей грусти вздохнула, вспоминая, что когда-то визанирские правила ей диктовал Киракс, младший брат Лиона. Который когда-то невероятно давно, больше года назад был ее первым охранником здесь, на Визании. Который хотел стать ее парнем, но с которым у них так в итоге и не сложилось из-за череды нелегких происшествий в прошлом. И теперь, затаив дыхание, Вика спохватилась, а будет ли Киракс на свадьбе. На их свадьбе с Лионом, его старшим братом, который, как получается, "нечаянно" увел подружку младшего.
– Вик, это же был тот самый ирдрианец, да? Который обставил наших парней на Играх? – спохватились террановийские подружки. – И который еще потом драку устроил в баре. Только почему ты назвала его Викторио, у него же другое имя было. И что он здесь делает?
– Ты дружишь с врагом своего народа? – возмущенно переспросила Сванета, нависая над Викой. – Это слишком, человечка! Хотя и после того, что ты уже устраивала... – не стала озвучивать дальше при толпе народа телохранительница. – ...ты мне нравишься всё меньше!
– А ты мне вообще не нравишься, – пожала плечами Вика, вновь мешая помощницам. – Но это не помешает мне дружить и с тобой тоже. Мы, люди, вообще, очень дружелюбные. Мы можем дружить с кем угодно, когда и как угодно, против кого угодно... Ты записываешь? – хмыкнула террановийка, застывая под порханием чужих рук. – Это наше правило номер два. Эй, девчата, объясните кто-нибудь Сванете подробнее про человеческую дружбу.
Но крепкая рослая визанирка под хихиканье хрупких человечек предпочла сбежать к входу, где еще долго продолжала хмуриться.
Дальше всё шло своим чередом. В комнате появились закуски и напитки, звучала легкая музыка и бесконечные охи и разговоры. Светлара успевала всё снимать, невероятным образом поспевая везде сразу. "На память, – даже сентиментально всплакнула смуглая красотка, треся своими теперь уже зелеными волосами в честь праздника. – Вот чувствую, что мы сегодня окончательно теряем одну из наших подруг! Которая зачем-то так быстро спешит во взрослую жизнь". И террановийские девушки слаженно захлюпали носами, вызвав еще долю переживаний у ничего не понимающих визанирок. Но также Светлара первой утерла слезы, заохав, что теперь надо заново наводить красоту, и унеслась снимать видео о чем-то еще важном.
Приходили родители Вики, повздыхали, поохали, обнимая дочку. Приходила Аделия, тоже чуть растроганно не прослезившись. чем поразила Вику, которая никогда не видела свою тетю-кремень, настолько поддавшуюся эмоциям. Приходил Вакес, передав новую модель медицинского браслета, меньшую по размерам, чтобы не портить вид свадебного наряда. Без медицинского контроля виновницу торжества даже в такой момент не хотели оставлять.
И затем пришел Харион, чтобы забрать Вику.
Вновь заволновавшаяся девушка встала, в последний раз окидывая взглядом свое отражение в огромном зеркале.
На нее из зеркала смотрела какая-то незнакомая девушка. Да, симпатичная, да, в роскошном красном свадебном наряде, но непривычная. Неузнаваемая. Вика себя в последнее время действительно почти не узнавала. Слишком многое произошло, слишком сильно она изменилась за последний год. За последние месяцы. И дело не только в том, что в ней теперь растет новая жизнь. Девушка приложила ладонь, разрисованную синими визанирскими узорами, к своему еще плоскому животу. Прошло не более трех месяцев, как у нее сменился статус с "сама еще недавно ребенок" на "внутри меня ребенок". Теперь она не одна, теперь с ней всегда и... навсегда, осознала вдруг девушка, маленький визанирчик. На шестьдесят пять процентов визанирчик, хмыкнула Вика, вспоминая причитания Вакеса, который каждый раз удивлялся, пересчитывая вновь и вновь меняющиеся данные на медпланшете чуть ли не каждую неделю. "Остальное всё моё, человеческое, – поглаживала девушка шелковую ткань то ли платья, то ли туники, одетую поверх многослойного наряда, расшитую богатой вышивкой с камнями. – Моё, шилопопое, как сказала тетя". Вика улыбнулась. Незнакомая девушка в зеркале тоже улыбнулась.