В тот день шел проливной дождь, и внезапно резко похолодало. Я сидела в кабинете и делала записи в дневнике.
В комнате благодаря включенному обогревателю было тепло. А за оконным стеклом словно раскинулся другой мир. Мне всегда нравилась дождливая погода, а холодная — нет. Мудзу как-то сказал, что это связано с избытком энергии инь в моем теле, а по-моему, все дело было просто в пониженном артериальном давлении. Еще, по словам Мудзу, ему ни разу не доводилось видеть женщину с таким мощным, но двойственным, противоположно заряженным энергетическим потенциалом, а следовательно, и противоречивым характером. С точки зрения даосизма это значило, что во мне был избыток энергии, как ян, так и инь.
Я захлопнула дневник, подошла к окну и смотрела на дождь. Сверху низвергались потоки воды. Казалось, мир на грани потопа. И подступавшая извне угроза вселенской катастрофы лишь обостряла ощущение покоя и безопасности, которое я испытывала, находясь в доме.
Последний день Ника в Шанхае. Через час он заедет за мной и отвезет на ужин в итальянский ресторан. На протяжении его пребывания здесь мы постоянно ужинали вместе, но и только…
На этот раз все будет иначе. Мы понимали друг друга без слов. Меня никогда не страшила физическая близость с мужчиной. Но, как ни странно, размышляя об отношениях с Ником, я все время видела свое предназначение в сохранении целомудрия, мне казалось, что именно оно соответствует моему нынешнему душевному состоянию.
А Ник, вызывая у меня удивление, вел себя здесь гораздо сдержаннее, чем в Нью-Йорке и в Испании, иначе мы не смогли бы провести вместе столько спокойных, беззаботных дней.
Я бродила из комнаты в комнату. Уже переодевшись, как обычно, в черное, с зеленоватым отливом, шелковое облегающее платье, я вдруг спохватилась и поняла, что моему наряду чего-то недостает. Нашла в ванной и надела рубиновые серьги, подаренные Мудзу в Аргентине; колье из белого золота осталось в коробке — оно не сочеталось с платьем. Посмотрела в зеркало и улыбнулась своему отражению. Кто-кто, а эта женщина не понаслышке знала, что такое жизненные сложности и душевный разлад.
Зазвонил телефон. Ник ждал меня внизу в машине.
Я переобулась в туфли на шпильках от «Виа Спига»{107} и спустилась. Ник открыл дверцу машины и, держа зонт над головой, подбежал ко мне:
— Давай быстрее, детка. А не то придется добираться до ресторана вплавь!
Водитель очень осторожно вел машину, продираясь сквозь пелену дождя. Был час пик. Нику не сиделось на месте от нетерпения.
Я дотронулась до его руки и улыбнулась:
— Как ты?
Он поцеловал мою руку и ответил:
— Лучше.
Он перестал с беспокойством смотреть в окно на мокрые от дождя машины, по-черепашьи ползущие в общем потоке автомобилей. Какое-то время спустя он произнес:
— Знаешь, ты сильно изменилась с нашей первой встречи!
Я опять улыбнулась, не представляя, что он скажет дальше.
— Ты стала больше улыбаться, чаще, чем в Нью-Йорке или Испании.
В ответ я улыбнулась еще шире, так, что глаза превратились в две узкие щелочки:
— Разве? Между прочим, ты тоже изменился!
— Каким же образом? — озадаченно спросил он.
— Обращаешь внимание на то, чего раньше не замечал. Все еще по привычке твердишь «я, я, я», но потихоньку начинаешь думать не только о себе, но и об окружающих.
Он громко рассмеялся:
— Ты просто прелесть!
— Заведение, где мы ужинали, назвалось «Шанхай № 1». В этот итальянский ресторан частенько наведывались разные знаменитости, например, Паваротти.
Мы сели за столик. Подошел услужливый и улыбчивый официант.
— Не откажешься от белых трюфелей и хорошего красного вина? — спросил Ник. Попробую привить тебе вкус к другой еде, кроме китайской.
— Мне все равно, — ответила я.
Ник сделал заказ. Принесли еду. Мы молчали.
— Скажи что-нибудь, — попросила я, положив вилку и взглянув на него. В обществе молчаливого Ника мне было как-то непривычно и неуютно.
— Останься у меня сегодня, — произнес он, не сводя с моего лица пронзительного немигающего взгляда. Уголок его рта подрагивал от волнения. В голубых глазах — выражение отчаянной решимости, как у человека, готового смести любого, кто встанет у него на пути.
Ужин был съеден, счет оплачен. Ник взвалил меня себе на плечо и потащил вниз по лестнице с третьего этажа на первый. Сначала я отбивалась и пыталась вырваться. Но потом испугалась, что облегающее платье затрещит по швам, и сдалась. Смирилась с тем, что меня тащат на плече у всех на виду, как поросячью тушу, причем мои ноги не слишком элегантно торчали из боковых разрезов узкого платья. В общем, изрядно повеселила окружающих! Ник обожал быть в центре внимания!