— Кто-то позвонил вам и обвинил тебя в убийстве моей матери?
— Да. — Мэри застыла посреди лестницы, потом повернулась и посмотрела на Эбби. — Для меня очень важно знать, что ты веришь, что я никогда бы не причинила вреда Банни. Как бы она меня ни доводила. А ты знаешь, как она меня доводила.
Эбби порывисто схватила руку Мэри и сжала ее.
— Дорогая, я это знаю. — Она с трудом улыбнулась и добавила неестественно весело: — К тому же мамочка могла довести до бешенства кого угодно. Даже меня.
Глаза Мэри наполнились слезами, но она смахнула их и улыбнулась в ответ.
— Спасибо тебе. Правда. Спасибо тебе.
Эбби отпустила ее руку и пошла вверх по лестнице. Они с Мэри знали друг друга всю жизнь. Когда они были детьми, Мэри открыто проявляла свой буйный, дикий нрав, который, однако, делал ее очень жизнелюбивой и обаятельной. Но со временем она стала более сдержанной, более мягкой. И вообще, такая милая и изящная женщина, как Мэри, просто не могла никого убить. Тем более мать своей лучшей подруги.
Кабинет Кена был оборудован как настоящий офис. Здесь находились компьютер, ксерокс, и факс. Удобное кресло немного смягчало обстановку. Тут тоже висели картины Мэри, а на рабочем столе красного дерева стояло несколько фотографий Кена и Мэри.
Кен встал из-за стола, улыбнулся и протянул Эбби руку. У него были проницательные голубые глаза, и он выглядел изысканно-небрежно в черных слаксах и белой рубашке с расстегнутым воротником. Он говорил с британским акцентом.
— Эбби, спасибо, что приехала.
— Я хочу выяснить, кто убил мою мать. Я должна выяснить. Но хочу сразу сказать, я знаю, что это не Мэри.
Кен улыбнулся и обнял жену за плечи. Она прижалась к нему и положила руку ему на грудь таким уютным и привычным движением, что у Эбби сердце сжалось от зависти. Когда-то у них с Люком тоже так было. Им было так же славно друг с другом. Как она могла все это потерять?
— Хорошо, тогда послушаем запись. Может быть, ты узнаешь голос.
Эбби села к столу, а Мэри стала позади нее и обняла подругу за плечи.
Кен нажал кнопку — и странный, искаженный голос заполнил комнату. Слова были хорошо слышны — женщина сказала, что Мэри убила Банни. Но голос был неясным. Фактически, если бы Кен не сказал, что это женщина, Эбби усомнилась бы, мужской она слышит голос или женский.
Но независимо от того, чей это был голос, он словно источал яд. Мэри крепко сжала похолодевшую руку подруги и держала ее, пока запись не закончилась и Кен не выключил магнитофон.
— Есть идеи? — спросил он Эбби.
— Ни одной, — признала та печально. — Но очень хочется сжечь магнитофонную ленту и позвать священника освятить дом.
— Да, у меня от этого голоса тоже мурашки, — согласилась Мэри.
— Кто мог сделать такое? — прошептала Эбби.
— Кто-то, кто пытается отвести подозрение от себя.
— Почему ты уверен, что это женщина?
— Эксперт, которому я давал пленку, настаивает, что интонация и некоторые особенности речи определенно указывают на женщину.
— Я верю тебе на слово, — сказала Эбби дрожащим голосом. — Я только хочу, чтобы эту запись не использовали для обвинения Мэри.
Кен обнял жену и поцеловал в макушку. Зависть опять зашевелилась в душе Эбби, и ей стало очень стыдно. Мэри заслужила счастье. Только потому, что сама Эбби несчастна, у всех остальных не должна была остановиться жизнь.
— Жаль, что ты не узнала голос, — сказал Кен разочарованно. — Но спасибо за попытку.
Эбби кивнула:
— Полиция говорит, что у них по-прежнему нет никаких зацепок. Убийца был очень умен.
— Идеальных преступлений не бывает. В конце концов, если бы преступники были так уж умны, тюрьмы не были бы так переполнены, правда?
Эбби нашла в себе силы улыбнуться.
— Я извиняюсь, но мне уже пора.
— О! Останься хоть на кофе. — Мэри сделала паузу и добавила хитро: — У меня есть торт…
— Шоколадный? — воскликнула Эбби.
— А какой же еще? — поддразнила Мэри.
— Остаюсь! — согласилась Эбби. — Кофе и шоколад. Именно то, что нужно после такого дня!
— Плохой был день?
— Не стоит и вспоминать, — уверила подругу Эбби.
— Ты присоединишься к нам? — обратилась Мэри к мужу.
Но мудрый Кен покачал головой:
— Нет, спасибо, любимая. У меня еще много работы.
Мэри чмокнула его и улыбнулась Эбби.
— Тогда пошли есть торт, и ты мне расскажешь, что у тебя случилось и почему ты хромаешь.
Через час Эбби, немного утешенная шоколадным тортом, ехала домой.