У нас были друзья, жившие на Плам-Хилл. Дома там большие и старые, и от многих к озеру спускается длинная лужайка. Там провел одно лето Граучо Маркс и якобы сказал, что это было бы прелестное местечко, не будь там так красиво. Когда я оказываюсь на Плам-Хилл, меня всегда очаровывают эти здания – они восседают на холме, внушительные, как пожилые властные государственные мужи, и уверенные, что выглядят внушительно, даже если ты не знаешь, кто их хозяева. Время от времени мы с Робертой обсуждали, каково было бы жить на Плам-Хилл, но в глубине души понимали, что это не для нас. Что бы мы делали по соседству с Питером Даусоном – владельцем крупнейшей газеты в штате? Или Декстером Льюисом – королем ломбардов? Этих людей видели в городе по субботам в свежевыглаженных брюках цвета хаки и хлопковых рубашках, когда они приезжали подстричься или купить молоток в скобяной лавке. Все они кивали нам, и порой кто-нибудь мог сказать несколько вежливых, ничего не значащих слов, стоя в очереди к кассе. Но, выйдя из магазина, «Пламы» отъезжали в своих новеньких «мерседесах», пока ты рылся в карманах в поисках ключей от своего несколько недель не мытого «шевроле». Существование неравенства в мире не так уж угнетает тебя, и все же порой задержишься у двери своей машины и вздохнешь.
Остановившись у бензоколонки, я воспользовался телефонной книгой в будке телефона-автомата, чтобы узнать ее адрес. «Б. Рашфорт – Плам-Хилл 67а». Я предположил, что маленькое «а» и означает разницу между ее сторожкой и главным домом. Небо начинало по-утреннему синеть, но к тому времени, когда я въехал в ворота Плам-Хилл и стал рассматривать номера, сделалось из серо-белого почти бурым. Из проезда выбежал большой черный лабрадор и с лаем погнался за машиной, пока через несколько домов не утратил к ней интерес и не повернул домой, виляя хвостом. Шестьдесят три, шестьдесят пять, шестьдесят семь. Имя на почтовом ящике было ни больше ни меньше как Сэмюэл Морган, единоличный владелец компании «Морган компьютер». Вы знаете, о ком я говорю, – каждая такая машина стоит миллионы и является любимой игрушкой в министерстве обороны США. Думаю, самому ему нет и сорока, но он слывет астрономически богатым. Бини сняла сторожку у этого парня?
Дорожка вилась и вилась вокруг и вверх, пока не стало хоть что-то видно. Сначала появилась «сторожка», хотя сторожить там было нечего. Рядом не стояло никакой машины, и, насколько я видел, в большом доме тоже никого не было. Я чувствовал себя как вор, высматривающий щелку. Я не вор и не шпион, но решил пошпионить. Впрочем, я не стал скрываться, так что если бы кто-то появился, то сразу бы меня увидел. Но у меня было серьезное намерение заглянуть во все окна и найти какие-нибудь ключи к разгадке, если таковые имеются.
Пошел снег, но легкий и игривый. Моя затея несколько подняла мне настроение. Это было настолько не в моем духе – совать нос не в свое дело и заглядывать в чужие окна, – что я не удержался от улыбки, хотя раздражение не проходило.
Снежинки начали прилипать к моим очкам и таять. Мне пришлось протереть стекла, прежде чем по-настоящему начать шпионить. С очками в руке я огляделся и понял, какое в самом деле это было прекрасное место. Несколько акров лужайки, темные деревья по краям, коричнево-зеленая неподвижность озера за крупными кружащимися снежинками…
Домик Бини не представлял собой ничего особенного.
Маленький, как солонка, цвета осиновой коры, коттеджик в стиле Кейп-Код – снаружи он казался уютным и прекрасным местом для жилья одному, ну от силы вдвоем. В окнах светились тонкие розовые занавески. Я заглянул издали и увидел кушетку, накрытую ситцем в цветочек. Снова надев очки, я подошел к окну в гостиной. Типичная обстановка – соответствующая домику мебель, несколько половиков, скучные обои. Без всякой причины я посмотрел на часы и усмехнулся. Слишком много я смотрел телевизор. Сам того не сознавая, я шпионил так, как это делают по телевизору: взгляни на часы, почаще оглядывайся, не задерживайся у одного окна, поскорее переходи к следующему. Снова взгляни на часы – у тебя не так много времени. Я не имел представления, сколько у меня времени, прежде чем меня заметят за этим занятием и позвонят в полицию, после чего меня ждут большие неприятности.
Медленно передвигаясь вокруг дома, я миновал кухню с остатками завтрака – нож на тарелке с хлебными крошками, на блюдце опрокинутая чашка. Что-то мелькнуло в голове, но прошло еще несколько минут, прежде чем я смог ухватить ускользающую мысль. Маленькое окошко в ванную. Встав на цыпочки, я различил желтую душевую занавеску и брошенное на раковину мятое полотенце.