Киаран стоял, рассматривая поднятую перед собой руку — камень в перстне горел огнем. А потом я увидела, как чернота внутри него зашевелилась, заливая янтарную желтизну, поглощая свет. Камень почернел — кольцо высасывало свет.
— Пусти его в свой разум, не сопротивляйся, — шелестел голос того, кто был когда-то Коинстереем Бессмертным. — Он укажет путь во тьме…
Я попыталась найти взглядом Рыжего, но вокруг была лишь вскипающая, шипящая тьма.
И тут я поняла, что не слышу больше дыхания дракона. Он умер.
Пещера задрожала вновь, пол ушел из-под ног, ударил в бок, выбив дыхание. Я лежала, а сверху сыпались камни. Один рассек щеку. И тут же черный сгусток-тень мазнула по коже, слизывая кровь. Я в ужасе вскочила и снова едва не упала. Тьма колыхалась, как волны, подбираясь все ближе. Тут и там ее пронизывали электрические разряды. Звенящая тишина наполнила пространство, воздух пульсировал точно в такт биения гигантского сердца и сильно пах грозой
Тьма устремилась Киарану, обвила плотным коконом, спеленала, как младенца. Он не устоял, упал на колени. Я видела его силуэт, склоненную к груди голову, безвольно опущенные руки. И сама, не осознавая, что делаю, бросилась к нему. Тьма обожгла холодом, впилась в кожу невидимыми зубами. Преодолевая ее сопротивление и боль, я обхватила мужа, прижалась щекой к его плечу, ощутила, как под моими руками вздымается тяжело грудь.
Татуировка на запястье горела огнем.
Киаран зажмурился, скривился, словно в лицо бил слепящий свет:
— Сейчас или будет поздно, — прошептал глухо, сквозь сжатые зубы.
Я сунула руку в карман и сжала порошок в кулаке. И надо то — подбросить, развеять его вокруг, чтобы Киаран мог вдохнуть. Даже одного вдоха хватит. Хватит, чтобы убить.
Я разжала пальцы. Вынула пустую руку из кармана.
Нет. Нет, Киаран, даже если ты думаешь, что это правильно. Нет!
Я не сделаю этого. Не могу.
Он мазнул по мне разочарованным, полным боли взглядом и отвел глаза.
Должен же быть другой выход.
Голова кружилась, воздуха не хватало, мучительно хотелось вздохнуть полной грудью. Меня качнуло вперед, на Киарана, и наши губы соприкоснулись. Поцелуй со вкусом пепла, длиной в один бесконечный вздох.
«Ты мне нужен, нужен, нужен…», — шептала, не слыша звука собственного голоса.
Сначала я почувствовала тепло кожей, а потом поняла, что дышу. Разомкнула веки и увидела серый пещерный сумрак, освещаемый тусклой магической сферой.
Мы сидела на полу обнявшись, соприкоснувшись лбами. Дыхание Киарана щекотало мои губы.
Он поднял на меня взгляд — синий-синий, как раньше, но в этот момент он показался мне далеким и отстраненным. Он улыбнулся грустной, незнакомой мне улыбкой.
— В следующий раз, когда я говорю, что надо что-то сделать, ты — делаешь? — голос его зазвучал глухо и жестко. Киаран взял меня за подбородок и не дал отвести взгляда, ожидая ответа.
— Если только это не будет просьба убить тебя.
Он смотрел на меня долго, словно заново изучая, пытаясь заглянуть в те глубины души, о которых я и сама не знала. А потом наклонился и поцеловал так, что в груди вновь перехватило дыхание.
— Все закончилось? — спросила я, с трудом отрываясь от его горячих губ.
— История Коинстерея Бессмертного — да… Теперь я — последний некромант. И наша история только начинается.
24 глава. Быть человеком
Дракон поднял голову, открыл желтые с черными крапинками глаза, моргнул, потряс головой и, наконец, сфокусировал взгляд на нас. Мы его не заинтересовали. Он тяжело поднялся на массивные кривоватые лапы, потянулся, точно со сна. В глубине пещеры зашуршал о камни драконий хвост.
У меня не было сил даже пошевелиться, я только до боли в пальцах стиснула ладонь Киарана.
«Магический всплеск прошел рябью по всем ближним землям, — проговорил в голове знакомый голос. — Что стало его причиной, мне гадать не пришлось. Поэтому я тут. В теле издохшего дракона».
— Вэл?
Киаран поднялся, встав лицом к лицу с огромным ящером:
— И зачем ты здесь?
Крапчатые глаза смерили нас внимательным взглядом:
«По всей видимости, чтобы первым приветствовать нового некроманта».
— Давно ты тут?
«Недавно, но достаточно, чтобы поверить в великую силу поцелуя, человечка. Никогда не думал, что в ваших людских сказках есть хоть крупища истины — странно ожидать такого от народа обделенного магией».