– Я была дома, в Дублине. Там умерла моя бабушка.
– Ах, Изабель! – Она аккуратно положила кисть в банку из-под краски и подошла ко мне. – Я так тебе сочувствую!
– Ничего. Она была уже старенькая.
Сеньора Карраско обняла меня.
– Ну, все равно, это очень печальное событие.
– Да.
Я вытащила из кармана ключи. Соседка оглядела меня цепким взглядом.
– Ты себя хорошо чувствуешь, Изабель? Ты такая бледная.
– Это все погода, – бодро объяснила я.
– Да. – Она согласно покачала головой. – Я тоже не люблю грозу. Вот поэтому и начала красить внутри.
Я засмеялась.
– А я люблю. Только когда она проходит правильно – гром, молнии, ливень.
– Нам так нужен дождь! – согласилась со мной сеньора Карраско.
– Ну, я пойду, – снова улыбнулась я ей. – А то с дороги немного устала.
– Изабель! – Она заметила мою руку. – Ты носишь обручальное кольцо?
– Да. – Меня так и распирало от радости. – Я собираюсь замуж.
Она смотрела на меня и качала головой.
– Ну что ж, это замечательно, твой друг – такой сексуальный мужчина!
Я вспыхнула, потом похолодела.
– Мне кажется, что вы что-то путаете, сеньора. Вы никогда не встречали моего жениха.
– Но…
– Я выхожу замуж за своего старого друга в Ирландии.
– Странно. – У нее был совершенно обескураженный вид. – А здешний друг проводит с тобой столько времени.
На это я ничего не сказала. Она тоже прикусила язык.
– Я пойду, – снова сказала я.
– Конечно. – Она снова вернулась к своей двери. – Никаких проблем.
В квартире я начала себя убеждать, что мне нет никакого дела до того, что обо мне думает сеньора Карраско. Для меня теперь имеет значение только тот факт, что я снова помолвлена с Тимом и что он меня любит.
Я приняла теплый душ, потом завернулась в халат. В квартире теперь было почти темно, над городом нависли тяжелые, черные тучи.
Телефонный звонок меня напугал.
– Привет, Изабель, – это был Тим.
– Привет.
– Ты как?
– Хорошо, спасибо.
– Я позвонил сказать, что соскучился по тебе.
– О Тим, я по тебе тоже соскучилась.
Удар грома раздался едва ли не над головой, и я подпрыгнула на месте.
– Что это? – спросил Тим.
– Гром. К вечеру здесь ожидается настоящая буря. Небо почти черное, и я едва дышу.
– Но опасность тебе не угрожает?
– Конечно, нет.
– Будь осторожна, Изабель.
– Ты тоже, Тим.
Я повесила трубку и вышла на балкон. По небу метались молнии, вонзаясь в землю. Через мгновение один за другим прокатились тяжелые раскаты грома. Снова бешено засверкали молнии. Я не могла оторвать глаз от этого величественного зрелища. Грозы я любила, хотя ничего подобного этой до сих пор не видела – ужасные зазубренные лезвия молний беспрестанно раздирали небо, гром был такой силы, что, казалось, он падал прямо на голову. Мать говорила в таких случаях, что Господь передвигает по небу мебель. Когда я была маленькой, то этому верила, а потом в один прекрасный день спросила, почему, если Господь такой всемогущий, он все время перетаскивает мебель волоком, когда можно поднять ее на лифте?
Следующая молния ударила в крышу отеля "Люкс". Удар грома последовал за ней едва ли не мгновенно. А потом наступила какая-то странная тишина, как будто весь город замер, затаив дыхание, в ожидании чего-то ужасного.
И тут начался дождь. С неба внезапно полились настоящие реки воды, словно Господь решил устроить новый потоп. Отдельных капель дождя невозможно было выделить – льющаяся с неба вода образовывала сплошную стену. Я моментально промокла. Вода начала затапливать балкон, откуда через узкие проемы в бетонном парапете она не успевала выливаться на улицу. Я быстро закрыла дверь в комнату: мне уже ничего не грозило, а вот квартиру затапливать не стоило. Свесившись с парапета, я смотрела, как вода стремительными потоками неслась по улицам, ударяясь в машины и образуя бурлящие водовороты вокруг фонарных столбов. Это было потрясающе!
Мне показалось, что кто-то позвонил в дверь. Впрочем, я не была уверена, потому что шум ливня все заглушал. Все-таки я вернулась в квартиру и посмотрела сквозь глазок.
За дверью стоял Нико с цветами в руках. Я так и остолбенела. С меня натекла лужица дождевой воды, пока я раздумывала, как быть… Интересно, как он вошел в дом? Здесь существовала кодовая система охраны, так что посторонний мог попасть внутрь, только если кто-нибудь из жильцов открывал ему дверь с помощью домофона. Значит, нашелся некто, кто впустил Нико внутрь. И к тому же он знал, что я дома. Я прикусила губу.
В данный момент я была не очень готова к этой встрече.
Он снова позвонил в дверь. Он точно знал, что я дома. Может быть, он видел свет в окнах? Мне ничего не оставалось, как впустить его в квартиру.
– Изабелла! – Он шагнул внутрь. – Изабелла, где ты была? – Он едва не обнял меня, но все-таки не обнял. Я была слишком мокрая, чтобы меня обнимать.
– На балконе, – ответила я спокойно. – Смотрела на грозу.
Он удивленно поднял брови.
– Я не имею в виду сейчас, – сказал он. – Я имею в виду в последние несколько дней.
– Я летала домой. У меня умерла бабушка.
– Значит, это правда, – сокрушенно вздохнул он.
– Что ты имеешь в виду под словом "правда"?
– Я звонил тебе на работу, но девушка объяснила мне все в таком тоне, что я подумал, будто она лжет.
– Нико, не прикидывайся дурачком. – В своей мокрой одежде я уже начинала дрожать.
– Тебе холодно.
– Разумеется, мне холодно.
Я стояла под дождем.
– Зачем ты это сделала?
Я молча пожала плечами.
– С тобой все в порядке, Изабелла?
– Со мной все прекрасно. – Моя дрожь усиливалась. – Я пойду оденусь.
– Только не ради меня. – Он улыбнулся, и от этой улыбки у меня взволнованно забилось сердце.
У него была чудесная улыбка!..
Я ушла в спальню и закрыла за собой дверь. Холод пронизывал меня не на шутку. Я натянула джинсы и хлопчатобумажный джемпер. Потом посмотрелась в зеркало: мокрые волосы висели вокруг лица крысиными хвостиками. Я вытерла волосы полотенцем и расчесала их щеткой, потом спрыснула за ушами "Аллюром". И тут же брякнула флакон с духами на подзеркальник. О чем, скажите, пожалуйста, я думаю? Душиться ради Нико? Зачем мне это надо?
Обручальное кольцо лежало на тумбочке, где я его оставила по приезде.
Разумеется, я сегодня же все расскажу Нико, но вряд ли стоит с ходу ослеплять его блеском бриллианта.
Он положил цветы на стол и открыл балконную дверь. Дождь кончился, и он просто смотрел на улицу.
– Еще раз привет, – сказала я, входя в комнату.
– Зачем так беспокоиться?
– Беспокоиться?
– Джинсы, джемпер. Ты мне нравишься в любом виде.
– Может быть.
Я сняла с цветов целлофановую обертку.
– Вы были близки с бабушкой?
– Не очень. Но известие о ее смерти стало для меня шоком.
– Надо было мне позвонить.
– Когда?
– Когда ты узнала эту новость.
– Я звонила, – коротко доложила я. – Только ты не ответил.
– Бедная Изабелла! – Он обнял меня, и я услышала биение его сердца. – Ты очень устала. Мне очень жаль. Я должен был позвонить тебе раньше.
– Нет. – Я оттолкнула его от себя. – Я рада, что ты зашел. Мне надо с тобой поговорить.
Он отстранил меня на длину руки.
– Поговорить? – Это слово его явно развеселило. – Звучит так серьезно, моя дорогая Изабелла.
– Тем не менее. – Я села на диван, он расположился на стуле и смотрел на меня внимательно оттуда своими большими, почти черными глазами. Я тяжело вздохнула и нервно начала:
– Когда я была в Дублине, то встретила там своего старого друга.
Он удивленно изогнул бровь, но ничего не сказал.
– Мы дружили очень долго, – продолжала я. – И любили друг друга.
Он перевернул стул спинкой ко мне, сел на него верхом и положил голову на скрещенные руки.