— Кэролайн, как же ты выросла! Ты стала настоящей красавицей! Если бы Рене тебя увидел, то вмиг бы за тебя схватился.
— Кто такой Рене? — поинтересовалась Кэролайн.
— Я у него работаю. Он фотограф. Ты заставила бы его застыть от восхищения.
Кэролайн недоверчиво рассмеялась, пытаясь представить, как известный фотограф, окруженный роем красавиц, подобных Доринде, застывает от восхищения при виде безвкусно одетой девушки. Она была совершенно лишена тщеславия и понятия не имела, как могла бы выглядеть в свете прожекторов. Между тем ее маленькое лицо с блестящими фиалковыми глазами было увенчано темно-золотыми сияющими волосами, а точеная фигура с красивыми округлыми формами, изящными запястьями и лодыжками навевала мысль о прекрасной розе, ждущей первого поцелуя солнца. Только где, подумала Доринда, найти в этой глуши достойного мужчину, который сумеет превратить это невинное дитя в зрелую женщину?
— Доринда! — Кэролайн почти танцевала от счастья. — Не могу выразить, как я рада, что ты вернулась домой. Давай я возьму твои сумки. Садись у огня, а я приготовлю ужин. Ты, наверное, замерзла.
Доринда улыбнулась, усаживаясь в старое кресло отца:
— Я тоже счастлива, и мне ужасно не терпится поговорить с тобой.
Они поужинали перед горящим камином. За стенами крепкого маленького дома из серого камня завывал суровый ветер, а сестры, греясь у огня, рассказывали друг другу о том, что случилось за три прошедших года. Когда часы пробили полночь, Кэролайн вздрогнула:
— Господи, как уже поздно! А мне еще надо постелить тебе. Боюсь, мы завтра все проспим, а утром должен прийти старый мистер Уилкинс зачитывать папино завещание. — При этих словах по ее лицу скользнула тень — Кэролайн поняла, что в первый раз после приезда Доринды вспомнила об отце.
Доринда догадалась, что чувствует сестра, и крепко ее обняла.
— Прости, что не приехала раньше, чтобы помочь тебе с похоронами. Но я уже говорила, что мне приходится летать по всему миру, и стоило только принять решение написать тебе, как что-нибудь непременно отвлекало. То надо бежать на примерку, то фотографу не нравится освещение, и он хочет сделать еще снимки… А когда я добилась успеха, все вокруг просто закрутилось — постоянные встречи, вечеринки, все время надо куда-то спешить. Жизнь стала похожа на карусель, а я ощущала себя в ней марионеткой, которую дергают за ниточку.
Кэролайн удивленно взглянула на нее:
— Должно быть, это прекрасно, когда весь мир лежит у твоих ног. Путешествия, приключения, романтика! Но скажи, Доринда, ты встретила какого-нибудь красивого молодого человека? Влюбилась в кого-нибудь? — И поразилась, заметив, как изменилось и осунулось лицо Доринды, стоило ей лишь задать этот вопрос. Кэролайн вскрикнула и обняла сестру за плечи, но Доринда высвободилась и шагнула в тень, подальше от яркого света лампы.
— Я очень устала, Кэролайн. Не возражаешь, если я пойду к себе? — Не дожидаясь ответа, она развернулась и почти побежала по лестнице в свою старую спальню.
Кэролайн пошла за ней, но Доринда захлопнула дверь и повернула в замке ключ. Кэролайн отошла, обиженная и недоумевающая, не зная, стоит ли настаивать, чтобы Доринда открыла дверь и рассказала, что случилось. Наконец решила этого не делать и медленно пошла к себе. Всю ночь ей снилось искаженное страданием и ужасом лицо сестры, и она испытывала угрызения совести от того, что всему виной стал ее бездумный вопрос.
На следующее утро Кэролайн разбудили звон посуды и свист закипающего чайника. Должно быть, под утро ей все же удалось забыться тревожным сном. Простыни были сбиты, и Кэролайн чувствовала себя невыспавшейся. Несколько минут она лежала, собираясь с духом, потом вспомнила, что случилось накануне. Доринда приехала домой! Кэролайн выбралась из постели и пошла принять душ. Затем торопливо оделась в зеленую твидовую юбку и бледно-желтый свитер, провела расческой по волосам и побежала вниз.
Доринда отвернулась от плиты, на которой жарила бекон, и одарила сестру лучезарной улыбкой:
— Доброе утро, Кэролайн. Завтрак почти готов. Налей пока кофе.
Такое впечатление, что не осталось и следа от вчерашней бледной, рассеянной девушки. Доринда беззаботно болтала, сновала по кухне, и Кэролайн уже была готова забыть случившееся накануне, как вдруг встретилась с глазами. Доринда умело наложила макияж, но ничто не могло замаскировать ее припухшие веки и страдающий взгляд прелестных зеленых глаз.